Смертность от заразных болезней составила 529 случаев на 100 тысяч населения в год, тогда как в Западной Европе она нигде не превышала 100 случаев. И это еще без чумы и холеры, которые стали частым городским явлением из-за попадания в водопровод сточных вод[126]. Стоит ли удивляться, что ожидаемая продолжительность жизни составляла 32 года для мужчин, 34 – для женщин (в Англии того времени – 50 и 53), каждый четвертый ребенок умирал в возрасте до года[127]. Вместе с тем, в пореформенное время средний рост мужского населения увеличился со 163,9 до 169 сантиметров, а средний вес – с 61 до 65 килограммов[128].
К концу 1914 года в стране насчитывалось 123,7 тысяч начальных учебных заведений, из них более 80 тысяч принадлежало Министерству народного просвещения. Наиболее распространенным их типом являлись сельские училища с трех– или пятилетним сроком обучения, финансируемые земствами, сельскими общинами и частными лицами. Священный Синод курировал около 40 тысяч церковноприходских школ со сроком обучения три или четыре года. Школы посещали 30 % детей в возрасте от 8 до 11 лет, причем в городах – почти половина[129]. Грамотность росла повсеместно, но к 1913 году читать и писать умели лишь около половины горожан и до четверти крестьян[130].В столицах, в западных регионах – особенно Польше и Финляндии – и среди мужчин ситуация была получше. В Петербурге более 80 % рабочих-мужчин были грамотными, вот только для большинства из них любимым чтением были ультралевые издания. В периферийных же регионах – Средней Азии, Закавказье, Бесарабии – уровень грамотности не превышал 4 %.
В системе среднего образования центральное место занимали классические гимназии – мужские и женские – выпускники которых имели преимущественное право поступления в университеты. Государство уделяло все больше внимания специальному и техническому образованию, быстро развивалась сеть реальных училищ, технологических и военно-технических институтов, готовивших кадры для промышленности и армии.
Общее количество высших учебных заведений достигло 63, среди них было только 10 университетов (против 32 в Германии). Все они были первоклассными по мировым меркам. Инженерных вузов было 15, военных и военно-морских – 8, богословских и земледельческих – по 6, юридических – 4, медицинских – 2. Общее количество профессоров и преподавателей не превышало 4,5 тысяч человек, и это была, во многом, настоящая интеллектуальная элита. Студентов на всю страну насчитывалось чуть более 70 тысяч[131]. «Образованность и способность открывали в России путь к любой службе, – признавала Тыркова-Вильямс. – Несмотря на неосторожные слова министра народного просвещения Делянова, что кухаркиным детям ни к чему давать образование, гимназии и университеты были всесословны.