«Распущенность? Неразборчивость? Всеядность? Узаконенный разврат?!» – эти милые понятия вихрем пронеслись в Вериной, и так забитой вопросами по кончики волос, голове.
Существо, среднеарифметически похожее и на отъявленного монстра, и на записного ангела, маячило между ее покрасневшими глазами и монитором. Никого, хотя бы отдалённо напоминающего ранее ей известного – ни внешне, ни по «хим. составу» – на зов пусть и виртуального воплощения не откликалось, как ни кликай курсором по экрану.
###
Donna Es (07:16 PM):
Да! у меня задумка есть.
Хakc (07:17 PM):
Давай.
Donna Es (07:19 PM):
Значит, иду с Лео своим – в музей какой-нить. Эрмитаж хорошо, чтоб масштабно! И я – с тростью, белой (!). И в очках – чёрных, натюрлих. А он меня – под локоток. Ну, это уж – перед самим действом, чтобы на слепую в музее не шибко изумлялись! И вот, ведёт он меня… в мужеский (!) сортир, со словами: она инвалид, типа – сама не может. Мы следуем степенно, медленно, я – неверными (хи-хи) шагами. Надо еще бы тросточкой – по кому-нибудь, «нечаянно» приложиться. Входим. А я говорю: «Ой! Как странно пахнет! В чей это ты меня ведешь?!» (в бабьем-то – очереди обычно, да и запашок другой). А Лео – мне: «Так там очередь», и тут я – в плач! А он меня успокаивать. Я утихаю, и мы направляемся в кабинку для инвалидов – она большая такая! Ну, а там… чего захотим, то и будем делать! Как тебе?
;)
Хakc (07:21 PM):
Гхм… экия у Вас фантазии! Мило. Мне нравится. Кстати, о зиме. Зимой особенно хорош бондаж под одеждой. Там ничего сложного. Все определяется практикой. Хотя, признаюсь, женщины в этом плане интереснее мужчин. У женщин грудь более выражена. И промежность устроена интереснее…
Так, мне пора.
Целую нежно.
###
Вера тоже с толикой нежности – воздушно-виртуально – поцеловала когдатошнее сочетание нажатых клавиш, которое привело её на первый из Тематических сайтов, и пошла всё-таки курить на кухню.
Вдыхая и медленно выдыхая несравненно вкусный – сейчас – дым ментоловой сигареты, она не стала включать как обычно радио «Эрмитаж». Да, под его необязательное мурлыканье так хорошо одиночествуется. Но сейчас, именно сейчас ей не захотелось этого нейтрала.
Захотелось побыть именно в тишине, почти полной.
3 часа 47 минут.
Ночи.
Летом будет – утра…
Лето вдруг показалось близким и отчётливым; ясный план будущего был почти у неё под рукой: составлен, разложен, расписан, и не по неделям – по дням, и даже по часам! Куда-то отпало, как мешающий хвост от другого животного, чувство жуткой неприкаянности, непонятности (что дальше? куда? с кем? – и зачем, в конце концов?!), уязвимости и незадействованности серого вещества.
Докурила.
Отпила изрядную дозу сока (кисло-сладким залило приятно