Но и этому приходит конец: нани говорит, стекло может треснуть.
Опять нечего делать.
Хусен вспомнил, что у него есть четыре альчика и у Хасана – шесть. Один большущий, с кулак, бабка называется.
Выгреб он альчики из-под кровати и стал играть. Бабка – волк. Хусен никогда не видел живого волка, но он уверен, что это большой зверь. Все остальные альчики – овцы.
Волк забрался в отару и стал рвать овец, Хусен «бах» – и убил его из ружья (вместо него послужил палец). Потом альчики были собаками, а бабка… опять волком. «Гав, гав», – лаял за собак Хусен.
– Сынок, дай мне немного поспать, уж очень ты расшумелся, – прервала мать и эту его затею.
Можно бы в кухне поиграть, да там пол глиняный, а нар нет – ногам будет холодно.
Хусен собрал альчики, положил их возле себя и прилег на циновку. Он глядел-глядел на бабку и вспомнил, как она у них появилась. Летом на курбан-байрам10 отец вошел в долю с соседями, когда те резали корову. Тогда-то и попала к ним бабка. И мяса было много-много. А после того больше ни разу в их доме не было мяса. Только однажды отец привез из Пседаха с базара баранью голову и потроха. Больше не приносил, говорит, денег нету. А почему их нету? Неужто нельзя куда-нибудь за ними сходить, пусть даже далеко-далеко? Хусен сам бы пошел, лишь бы потом мяса купили. Тогда, пожалуй, и леденцовых лошадок красных можно бы купить, и пряников тоже…
Отец обещал, что на уразу11 зарежет бычка и мяса будет вдоволь. Беки говорит, трудно держать уразу без мяса. Хусен, конечно, рад, что будет мясо, но жаль бычка. Он уже давно у них. Хусен привык к бычку. И бычок привык к Хусену. Всегда отзывается: сначала замычит, потом подойдет и лизнет руку.
Хусен очень любит бычка, а теленка маленького не любит. Тот глупый, даже не отзывается. Лучше бы его зарезали. Стоит выгнать теленка на выпас, он отбивается от других телят и, задрав хвост, убегает. Что, если забредет к Угрюму? Надо будет штраф за него платить, а денег-то ведь нет? Значит, все равно останется теленок у помещика? Нет, верно, лучше бы его зарезать…
Хусен, может, долго бы еще думал о бычке и теленке, но подкрался сон и взял его в свои объятья.
…Яркий солнечный свет. За селом на большой поляне, такой зеленой и мягкой, будто застлана она огромной зеленой кошмой, Хусен играет с ребятами в чижик. Неподалеку пасутся телята и бычок с ними. Вдруг слышит мальчик, будто мать кличет его: «Хусен, Хусен». Он обернулся и видит: прямо к помещичьей канаве мчится их неразумный теленок, а за ним бежит нани. Хусен рванулся с места, но теленок уже перескочил запретную канаву и подался вперед. Хусен с испугу закричал и… проснулся.
– Хусен, Хусен, – услышал он уже наяву.
Мальчик вскочил и подбежал к матери, она лежала, прикрыв веки, и стонала. Грудь ее то поднималась, то опускалась.
– Нани, что тебе?
– Беги, сыночек, к Шаши, скажи, что я зову ее.
Хусен