Сам не понимая, что делаю, повиновавшись её просьбе, я подвинулся в дверях, пропуская Свету внутрь домика.
– Как у тебя тепло! Серёж, дай полотенце хоть какое-нибудь сюда, пожалуйста. – Попросила она прерывающимися словами, подходя поближе к печке.
Светлана была девушкой, как сама о себе она говорила, – миниатюрой. Рост около 155 – 157 см, вес меньше мешка с цементом; фигура статная, такая пышногрудая, ножки красивые (не кривые). Лицо её, меня когда-то сильно привлекало: карие глаза, «пухлые» губы как у Анджелины Джоли, стрижка каштановых волос под каре, веки немного сужались по уголкам, напоминая отдалённо «монголку».
Сейчас я стоял и смотрел на неё, насквозь промокшую, дрожащую от холода, едва ли не обнимающая печку и в моей голове словно всплывали картинки… кинофрагменты из прошлого, того, 92 – го года, когда я вернулся из армии и на «крыльях любви» летел к ней навстречу, не побывав толком дома, только успев снять с себя парадную форму и одеться по гражданке.
А случилось всё по стандарту, – «штампом». Вошёл я к Светке во двор многоэтажек, на улице темнело, как до моего уха от одного из подъездов донёсся очень знакомый и некогда дорогой для сердца смех. Хохотом заливалась именно моя возлюбленная.
Я подошёл, а она с каким-то парнем облизывается. У меня просто шок! Не хотелось верить своим глазам! Думал, что сплю. Дальше, слово за словом, пользуясь моим шоковым состоянием её «кавалер» прописал мне разок в лицо, так что я упал, – скорее от неожиданности, чем от силы удара. Медленно поднялся и молча, в ответку, послал ему двойку: печень – челюсть. Вырубил начисто… хорошо, тогда упал он в глубокий снег (декабрь был), а не на жёсткий асфальт.
Сказал что-то матерное и обидное тогда уже своей, бывшей девушке и как мальчишка бросился бежать прочь, куда глаза глядят. Где-то споткнулся, врезался в сугроб и крича разный бред лежал там какое-то время, смотря и одновременно проклиная яркие звёзды в небе. Пацан ещё совсем был, хоть и из армии пришёл, и боевое крещение имел.
Сейчас, на даче, вспомнив это всё, немного стыдно стало: больше перед самим собой, чем перед Светой.
– Ты чего застыл, не слышишь меня совсем? – Вывела меня из задумчивости девушка, – эй! Вернитесь на землю, Господин Хороший.
– Прости, задумался.
– Даже догадываюсь, о чём, – скорчила она ироничную гримасу, – давай позже об этом поговорим. Дай мне согреться, обсохнуть, потом хоть выгоняй, только не сразу. Поможешь мне?
Я молча глядел на неё, не зная, что сказать.
– Не смотри ты на меня волком. Жутко от такого взгляда! Так, я посохну, окей?
– Разумеется, – решил я на время отодвинуть воспоминания и прошлые обиды, стало почему-то жалко её: как щеночек, мокрая вся, дрожит. – Снимай одежду, над печкой быстро высохнет, сейчас, что ни будь сухое накинешь пока на себя.
Действительно, вид у неё в тот момент оказался