Трудно мериться силой с тем, кто превосходит тебя весом чуть ли не вдвое, но вовсе незачем это делать. Достаточно последовать за рукой, держащей нож, войти в ритм чужого выпада, перехватить запястье, долю мгновения двигаться вместе с ним, потом плавно изменить направление – совсем ненамного, но рука здоровяка уже выворачивается, заставляя чужое тело изменить свое положение относительно моего, открывая бок и прореху на подмышке, убедительно доказывающую, что этот участок плоти беззащитен… Остается только ударить. В моем левом кулаке нет оружия. Но оно мне и не нужно, потому что мои пальцы в этот момент сами себе оружие.
Кажется, что под кожей озверевшим пульсом бьется расплавленная сталь, но плоть становится еще горячее, когда кулак вонзается в бок здоровяка, сминая пучок тех невидимых соломинок, из которых сплетено человеческое тело. Они рвутся, растопыриваются во все стороны, раздвигаются, позволяя удару проникнуть глубже, чем можно было бы представить.
Острия сломанных ребер выскакивают наружу, и мой противник, захлебываясь кровью из разорванных легких, падает на мостовую. Все, он уже не жилец. Но сам виноват, нечего испытывать судьбу, приставая к ночным прохожим. Надеюсь, впечатленная его примером девица не станет…
Глухой чмокающий звук за спиной. Еле слышный. Оборачиваюсь, как раз чтобы успеть уклониться от падающего тела, а потом с легким удивлением смотрю на выкатившийся из женских пальцев нож. Клинок поменьше, чем у здоровяка, но при умелом обращении способен наделать бед. Я был на волосок от смерти, оказывается… Но ведь девица не сама передумала нападать и мирно улеглась рядом с подельником?
Наклоняюсь, провожу ладонью над телом. Так и есть, в гнездышке спутанных волос курочка снесла яичко… Воспользовавшись любезно предоставленным в мое полное распоряжение ножом, выковыриваю из затылка девицы стальной шарик. Надо же, череп пробит с одной-единственной попытки! Умелец бросал, не иначе. А вот эту штучку, пожалуй, заберу с собой, негоже оставлять следы, даже чужие, если они спасли твою жизнь. Только ототру кровь и мозги, чтобы не пачкать сумку.
Хм… Света недостаточно, чтобы рассмотреть подробности, но мои пальцы всегда были чувствительнее глаз. И способность удивляться никак не хочет меня покинуть. Но… почему? Я же твердо сказал, мне не нужна жалость. И казалось, мои слова были поняты ясно. Значит, есть что-то еще. Что-то, не известное мне. Но я тоже упрямый и все выясню! А пока… Поспешу вернуться домой, поглаживая бок шарика, лишенный гладкости одной примечательной деталью.
Вытравленное в стали клеймо. Руна «ар», означающая движение, но не атакующее. Защитное. Я видел этот рисунок совсем недавно и, честно говоря, удивился выбору, странному для того, кто по сути своей вроде бы нападает, а не оберегает.
На рукояти кинжала убийцы стояла точно такая же руна.
– Динли-динли-динли-дон! Господин ждет на поклон!
Такую фразу следовало бы пропевать звонким ребячьим голоском, а не надсадно шипеть.