Н. Бердяев называл эпоху Александра I «золотым веком» русской культуры. С одной стороны, это так и есть. Это было время становления творческого начала, хотя бы в литературе. Однако, как и в любую другую эпоху, тогда больше было не Бестужевых, а Молчалиных и Собакевичей, а средним пластом среди них — генералы Раевские. Кроме того, расширялась чиновничья культура. Пушкины и Одоевские занимали в этом культурном пространстве очень маленькое место. Мы же, описывая эту культуру, «сжимаем» время и «уплотняем» пространство.
Необходимо учитывать и тот факт, что, восхищаясь определенными художниками и их шедеврами, учеными и их открытиями (Ван Гогом, А. Рублевым, Н. Коперником и т.д.), мы как бы забываем невостребованность их творчества и идей обществом, массами людей их культурно-исторической эпохи.
Далеко не все из того, что волнует нас и является главным для нас в той или иной культуре, действительно важно и для нее самой. Например, эпоха XVII — XVIII вв., эпоха Просвещения, провозглашала проблему разума и абсолютизировала его роль в развитии и гуманизации общества.
Мы, современники, осмысливая эту эпоху, преломляем ее через сознание выдающихся просветителей (Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, П. Гассенди и др.). Однако это элитарная культура интеллигенции, а остальные культурные пласты, скорее всего, были далеки от проблемы сущности и значения разума, видя основную цель кто в борьбе за средства существования, кто за капитал, кто за славу, что значительно корректирует образ изучаемой культуры.
Основной величиной культуры является личность, так как она создает культурные ценности и в них же проявляется и выявляется последующими поколениями.
В сохранившихся памятниках культуры мы пытаемся осознать ощущение мира их создателями, которое передается, прежде всего, через ощущение пространства и времени. Это — культурные составляющие средства передачи человеком ощущения своего места в мире, своего отношения к нему, а также способность к динамизму, подвижности, восприятию нового, уникального.
Человеческая экзистенция — это социально становящийся феномен, заданный изначально (из какой бы философской позиции мы ни исходили) как возможность, становящаяся действительностью. Или: бытие как действительность, эманирующая свою собственную возможность, включенная в определенные пространственно-временные параметры.
Именно социальный пространственно-временной континуум и есть то условие, в котором осуществляется человеческая экзистенция: человек становится человеком. В данной работе мы исходим из того утверждения, что таковым он становится, лишь приобретая нравственный уровень, который определяется нравственным порядком данного пространственно-временного образования.
Сущность моральности, ее место и значение в социуме определяется