Я и сама это знаю.
Обратный путь утомляет, мы часто присаживаемся отдыхать в тени.
– Ба, возьми меня на ручки, – прошу я.
– Я тоже устала, ты меня потом понесешь? – хитро говорит бабушка.
Открываю глаза во всю ширь – я же маленькая, ну как я такую большую бабушку подниму, с ума, что ли, сошла. Но она обещает, что скоро будет вода.
Это самая холодная в мире вода из железного желобка, наверху шумят гигантские деревья с длинными листьями, они очень хорошо пахнут лекарством.
– Наберем эвкалиптов, я тебя в отваре выкупаю вечером, а то комары совсем ребенка закусали, – говорит бабушка.
Последний кусок дороги ведет мимо кладбища.
Я с интересом смотрю на камни с портретами и не понимаю, почему бабушка не разрешает их трогать.
Совсем скоро наш двор.
– Ну что, уходила бабушку? – встречает нас возле ворот соседка, чья собака меня укусила.
– Здравствуй, Сурие, – сдержанно отвечает бабушка. – Что ребенок может понимать? Куда взрослые смотрели, интересно.
– Мы-то ее привязали, но ваша сорвиголова все равно собак не боится, что значит – городской ребенок, – качает головой Сурие. – Ты в кого такая уродилась?
– Она теперь каждый день мне будет это говорить? – вполголоса ворчит бабушка и запирает ворота. – В кого уродилась! Да уж вам такая и не приснится!
Удивительно повезло моей семье, что я родилась именно у них.
У меня остались три крошечных белых шрамика на память о жизни в раю.
Москва и муха це-це
На меня надели темно-синий костюмчик. Шерстяной, кусачий. Я все время ерзаю и чешусь.
На костюме тонкие белые и красные полоски – по низу свитера и на рукавах.
– Как ей хорошо синее к золотым волосам! Красавица, русалочка!
– Твой глаз в твою жопу, – вполголоса бормочет бабушка, – никуда ребенка вывести нельзя, налетят как коршуны. Своих нарожайте и хвалите!
– Мама! – шепотом вскрикивает мама.
– Никто не слышал, что ты нервничаешь, – осаживает ее бабушка и прерывисто вздыхает.
Я впервые в таком странном месте.
Очень много людей, очень шумно, все с большими чемоданами, и какая-то женщина квакает непонятное по радио, а люди хватают чемоданы и бегут – все в одном направлении.
Мы с мамой, папой и бабушкой стоим возле длинного железного домика. У него огромные колеса, которые сильно пахнут – как трактор в деревне у соседа Тамаза.
Старшие говорят о чем-то своем, я у папы на руках верчу головой – мне ужасно нравятся светящиеся буквы на стене.
Мы заходим внутрь домика – а там комнатки! Папа поставил меня на пол, я немедленно побежала, потому что устала без движения – ножки затекли.
– Стой, стой! Куда! Мама, как ты ее довезешь, не знаю, ей-богу!
Меня ловят на входе в одну из маленьких комнат – там темно, и сидят какие-то незнакомые люди.
– Наше