После секунды звенящего молчания она метнула на него сердитый взгляд.
– Опять это слово?
– Да ладно тебе.
Все еще сидя на корточках, Эйвери уставилась на него из-под изогнутых бровей.
– У меня все хорошо. А у тебя?
– Ну да, просто…
– Похоже, у нас все хорошо. Оуэн, это не первый поцелуй в моей жизни.
– Да, но…
– И даже не первый поцелуй с тобой.
Оуэн взял ящик с лампочками поудобнее, оперев его на другое бедро.
– Это было…
– В общем, никаких проблем.
Оуэн кивнул, хотя в глубине души чувствовал, что это не так.
– Давай сюда мусор. Я выброшу, там его еще много.
– Ладно. – Эйвери пошла к выходу. – Да, кстати, если у тебя есть время, повесь, пожалуйста, вон то зеркало. Хоуп отметила на стене, куда вешать.
– Конечно.
– Хороших выходных, если не увидимся.
– Спасибо, тебе тоже.
Оуэн хмуро посмотрел на картонки, перевел взгляд на зеркало, потом на входную дверь, возле которой уже никого не было.
– Вот дерьмо! – пробормотал он и пошел за дрелью.
– У нас все хорошо? – передразнила Эйвери, взмахнув бокалом с вином. – Идиот.
Клэр, которая свернулась калачиком на диване в гостиной Хоуп, одарила подругу улыбкой.
– Он просто не знает, что делать.
Эйвери не собиралась уступать и потому только фыркнула.
– Тогда он прекрасно знал, что делать.
– Бекетт тоже смутился и повел себя странно после того, как мы чуть не поцеловались в первый раз. Наверное, это семейная черта братьев Монтгомери.
– Как только вы поцеловались, он перестал смущаться.
– Верно. – Клэр тепло улыбнулась. – Тем не менее, учитывая историю ваших…
– История-шмистория!
– Что за история? – Хоуп вынесла из кухоньки поднос с фруктами и сыром. – Я так и не слышала подробностей. Привидение, которое толкается, горячий поцелуй, смутившийся после него Оуэн…
– Собственно, и все.
– История? Да вы всю жизнь друг друга знаете! Клэр и Бекетт тоже общались долгие годы, прежде чем стали парой.
– Я была с Клинтом, – напомнила Клэр, – а с Бекеттом просто дружила.
– А у вас с Оуэном было нечто большее? – поинтересовалась Хоуп. – Я что-то пропустила?
– Они были помолвлены. – Клэр ухмыльнулась и подняла бокал за Эйвери.
– Неужели?
Темно-карие глаза Хоуп округлились от удивления.
– Когда? Почему я не в курсе? Вот это да!
– Мне тогда было пять, почти шесть. Наши отцы дружили, и мы с Оуэном часто вместе играли. Я в него влюбилась.
– Да, и сделала ему предложение, вернее, объявила, что они поженятся, когда вырастут.
– Как мило!
– Ему было около восьми. Он, наверное, чувствовал себя очень неловко. Впрочем, держался хорошо. Все терпел, – вспомнила Эйвери, почти успокоившись. – Я любила его года