Первые шесть форм заболевания, для которых характерно наиболее тяжелое и злокачественное течение, встречаются довольно редко. Хотя количество заболевших тяжелой формой сколиоза невелико, для самих больных и для их родных (ведь речь, как правило, идет о детях) – это слабое утешение. Поэтому, когда врач сообщает неутешительный диагноз, родителей интересует главное: каковы последствия болезни и можно ли вылечить их ребенка?
Чем болели принц и нищий?
Я снова открою томик Виктора Гюго и перечитаю страницы, посвященные внешности Квазимодо – звонаря собора Парижской Богоматери.
«Трудно описать этот четырехгранный нос, подковообразный рот, крохотный левый глаз, почти закрытый щетинистой рыжей бровью, в то время как правый совершенно исчезал под громадной бородавкой, обломанные кривые зубы, напоминавшие зубцы крепостной стены… Огромный горб между лопаток и другой, уравновешивающий его, – на груди; бедра настолько вывихнутые, что ноги его могли сходиться только в коленях, странным образом напоминая собой два серпа с соединенными рукоятками…»
В период, о котором идет речь, Квазимодо больше двадцати лет. Но уже у четырехлетнего подкидыша были заметны проявления болезни: «позвоночник изогнут дугой, грудная клетка выпячена, ноги искривлены»…
С того момента прошло лет шестнадцать – семнадцать.
Конечно, роман не история болезни, но, судя по описанию, деформация скелета теперь полностью выражена, болезнь свое разрушительное дело сделала и теперь ничего не исправишь.
Кривизна спины и конечностей (они, видимо, пострадали от сопутствовавшего рахита), нарушение формирования зубов и костей (врожденная деформация черепа) и, что характерно, огромная бородавка на левом глазу – все это типичные признаки одной из самых тяжелых злокачественных форм болезни – нейродиспластического сколиоза, возникшего на почве дизрафического статуса и нейрофиброматоза. Я уже объяснял значение всех этих мудреных терминов, и, думаю, они понятны читателям.
Теперь попробую ответить: можно ли было вылечить Квазимодо?
Сразу оговорюсь, это вопрос риторический. Он из той же серии умозаключений: удалось бы спасти Пушкина от перитонита, а Чехова от чахотки? История, как известно, сослагательного наклонения не терпит. История болезни – тоже.
А значит, в любом из этих случаев речь идет не о конкретной личности, а о человеке, на примере которого мы рассматриваем определенное заболевание. В нашем случае – сколиоз.
В Средние века, когда жил Квазимодо, лечение злокачественных форм болезни было затруднительно, хотя даже в ту пору существовали жесткие стальные корсеты