– Послушайте, – сказала Миша. – Мне кажется, что это просто какая-то говношутка одного из нас. Надо, чтоб он признался в этом, и все. А мы простим. И забудем. И набухаемся.
– Ты о чем?! – огрызнулась Нина. – Малковичу горло перерезали, как в фильмах ужасов, какой-нить бритвой. А ты говоришь – «шутка»? Я все равно считаю, что это от Лошади исходит. – Нина опять повернулась к Лошади: – Лошадь, скажи, ты вчера вела себя как сука, и я тебя стулом огрела. А ты за это решила всех запугать и собаку мою убила. Просто скажи «да».
– Нина, – начала Лошадь, – посмотри на меня, пожалуйста. Я признаю, вчера на собрании повела себя по-свински, пытаясь глупо хамнуть, но уверяю тебя, я это сделала не специально, а по привычке, понимаешь. Из самообороны, что ли. Ты мне глубоко симпатична. И я прошу прощения за свой вчерашний поступок.
Рыжая смотрела на Лошадь и просто не могла поверить своим глазам.
Бывает же в человеке такое внутреннее благородство. Казалось бы, какой-то маленький проступок, ну ляпнула что-то про Нину и Макса, а сколько сожаления из-за этого. Она прониклась к Лошади еще большим уважением. Да и все ребята как-то по-другому теперь смотрели на Лошадь. Даже Физ выключил компьютер и, подперев щеки ладонями, благоговейно следил за происходящим. А Лошадь продолжала:
– Я, честно говоря, вообще мало общалась с людьми – как-то недолюбливала и презирала их. Им меня не понять. Было не понять, когда я нюхала. Не понять сейчас, когда я стараюсь не нюхать. Вот вчера отголоски этого и ворвались. У меня такое чувство, что я знаю вас уже давно. Как минимум, мы все прошли через одну большую историю по имени «наркотики». И в отличие от остальных людей мы точно знаем про то, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Хоть вы с опаской относитесь ко мне, но я хочу сказать, что буду счастлива, если вы примете меня в свой круг общения и дружбы. И еще, Нина, чтобы окончательно убедить тебя в том, что я искренне раскаиваюсь в содеянном вчера, я выражу это через осознанную боль. И прошу вас не пугаться.
Лошадь из заднего кармана джинсовых шорт достала раскладной нож, мгновенно открыла его и сосредоточенно провела лезвием по левой раскрытой ладони от указательного пальца к запястью.
– Вот дебилка, – заскулил Платон.
Одной рукой Лошадь сложила нож и убрала его в карман.
– Лови! – крикнул ей Винс и кинул ошибори.
Лошадь зажала раненой рукой полотенце и попросила у Миши большой бокал саке.
– Налей два, – раздался голос Нины.
Когда Миша налила два бокала, Нина взяла оба и подошла к Лошади.
– Лошадь, – сглотнула