– Макс, привет, это Лошадь. Просто Рыжая у меня, и ей совсем поплохело. Не против, если я продолжу разговор?
– Ну здравствуй, Лошадь, – не смутившись и даже как-то по-родственному ответил Макс. – Как голова?
– Потом расскажу, нормально. Что там с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ»?
– А что у вас?
– Разбитое стекло машины и «ЭКСПОЗИЦИЯ» на заднем сиденье у Рыжей, а у меня десять минут назад камень, обернутый в «ЭКСПОЗИЦИЮ», разбил окно гостиной. Что это?
– Не знаю пока. У нас тут то же у всех: у меня «ЭКСПОЗИЦИЯ» вырезана на капоте машины, у Нины зарезан Малкович…
– Кто это?
– Доберман, а под его лапу положен лист с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ», у Вероники… словом, у всех наших из общества есть «ЭКСПОЗИЦИЯ».
– Жопа какая-то.
– И эта жопа началась, когда ты нарисовалась! – услышала Лошадь в трубке крик Нины.
– Так что через полтора часа все встречаемся в «Сейфе» и будем заново знакомиться, – продолжал Макс.
– Я бы на твоем месте не вздумала не прийти, – прокричала Нина, – мы мертвого трахнем!!!
– Я это уже поняла, – спокойно сказала Лошадь, глядя на испуганную Рыжую, – мы будем обязательно.
Лошадь закончила разговор, подошла к столику, взяла виски и, словно пила компот, сделала из горла семь глотков.
– Так, Рыжая, перестань ныть, садись и рассказывай про всех остальных ребят из сообщества. Надо подумать. – Лошадь залезла на подоконник.
– Про всех? Про кого теперь?
– Про Нину и Макса.
– Нина, значит, – напряглась Рыжая, начиная рассказ. – Нина… Ее в общество привел отец.
– А разве не Макс?
– Нет, Макс с ней был, когда уже слез, а она жестко сидела на коксе. Он ее не мог уговорить. Видно, что совсем конченая модель была.
– Я так и думала.
– Что думала?
– А что модель.
– Ну да. Она по миру много поездила, любимой моделью Yamamoto была даже какое-то время, пока во французском Playboy не стала playmate года. После этого он от нее отказался и на показы больше не брал.
– Ревновал?
– Ну не знаю я их личных отношений. Она говорила, что отцу на его день рождения сделала такой подарок – снялась голой.
– Прекрасный подарок.
– Наверное, не будь он послом во Франции.
– Ого, она крутая. Мне нравится.
– Как она может тебе нравиться после того, как отхерачила стулом? – искренне удивилась Рыжая.
– Я сама виновата – напросилась. Я чувствовала это. Не нужно было мне так себя вести.
– Ну ты даешь.
– Мне вот что непонятно. Как получилось, что после того, как против папаши своего такой финт выкинула, она послушной стала и в общество по его указке пришла?
– Не знаю, но она его сейчас очень слушается. Делает все, что он скажет. Просто мармеладная стала с ним. Говорит, что всем ему обязана, и знает, как сильно он ее любит.
– Но должна же быть какая-то причина.
– Я не знаю, надо у кого-нибудь выяснить, с кем она больше всех общается.
– А