На следующее утро, не успев выйти со двора, Маша встретила у своей калитки Степаниду.
– Ну-ну? – Стешка потирала руки.
– И тебе здрасте, – Манька закрыла калитку.
– Чаво молчишь-то? – не могла устоять на месте Степанида, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, доклада́й…
– Шо? Шо тебе доклада́ть, дура ты шо ни на есть… – улыбнулась Мария и вышла на дорогу.
Стешка вприпрыжку догнала её и дёрнула за рукав.
– Чаво скрытничаешь? Усё равно усе узнають, када пузо на нос поле́зить.
– Чьё пузо? – Маша шла по дороге, улыбаясь сама себе.
– Чаво лыбиси-то? Пузо Нюськи твоей, – чётко ответила Стешка.
– Ну-ну. А Нюськи ли? – Маня загадочно посмотрела на соседку и улыбнулась ещё шире.
– Не по́няла, – Степанида округлила глаза и громко произнесла. – Не, ну вы посмотрите, люди добрые, у неё девка по́рченая, а она исчо и скалитси.
– Думай, шо брешешь! – не выдержала Маша. – Орёшь исчо на усю округу, шоб девку мою опозорить? Ты лучше прикрой своё поддувало и сляди за своей!
– Ой ли! – соседка остановилась и поставила руки на бока. – Раз уж на замужество позарилась, значится, брюхатая! Где енто видано, шоб в шестнадцать годков…
– А в пятнадцать? – Мария перебила орущую собеседницу и прищурилась.
– В пятнадцать? Да судить надобно! Да ежели бы моя Глашенька…
– А вот теперича поди и спроси у своей честной Глашеньки! Где ж енто видано? Она, значится, мою Нюську поно́сить, а о своем грехе молчком?
– Шо? – Стешка растерялась.
– Иди, говорю, и спроси, неча до моей Нюськи доколу́пываться!
– Ты мою Глашку со своей распутной девкой не путай! Она у меня гордая и умная! А ты будешь внука нянкать, а Нюська твоя бестыжая нико́му ненужная будеть! Ушёл Сашка в армейку, дык оттудова привезёть себе жёнку!
– Ох, и глупая же ты, Стешка, – Мария не стала больше слушать злую соседку и пошла на работу.
***
Нюся с раннего утра уже вовсю хлопотала на ферме. Почистила своих коров скребком, напоила, положила поло́вы в кормушку. Пришло время доить. Поставив маленькую табуретку у задних ног жующей коровы, тихонечко запела песню. Так она успокаивала своих подопечных.
– Нюська! – услышала крик с другого конца фермы. – Нюська, бяги сюды!
Девушку позвала одна из доярок. Грищенко отставила ведро и побежала на зов. Она увидела, как женщины поднимают Глашку и сажают её на табуретку. Было заметно по лицу, что Трофимовой плохо – она вся побледнела.
– Нюсь, вы рядом живёте? Отведи её домой, – попросила одна из женщин.
Грищенко повела соседку домой.
– К врачу тебе надобно, – прошептала Нюся.
Медленно шли девушки до дому, переговариваясь о чём-то.
– Глашка! – это бежала Стеша, узнав, что её дочери стало плохо на ферме.
– Мать твоя, – обернулась Нюся. – Тебе надобно с ней усё обговорить.
Степанида догнала девушек и с испуганным