Как же я ошибался!
Глава 2
Солдат удачи
Я еще спал, когда в дверь кто-то настойчиво начал звонить. Нужно сказать, что мой сон после коньяка Африкана и почти полной бутылки виски, которую я высосал как-то очень незаметно, предаваясь размышлениям и воспоминаниям, напоминал детский. Да и уснул я словно в детские годы – в девять вечера. Уснул, будто провалился, едва голова коснулась подушки. Что на меня так повлияло, сам не пойму. Обычно я торчу в Интернете до двух, а то и трех часов ночи, а потом дрыхну едва не до обеда.
Кто бы это мог быть? – думал я, прыгая на одной ноге, чтобы попасть другой в штанину спортивных брюк. Мать в такую рань никогда ко мне не приезжала, а остальных родственников я видел раз в год, на каком-нибудь празднике типа именин. Они не очень меня привечали. Виной тому был мой острый язык. Иногда я мог ляпнуть такое, что всем становилось неловко. Вот не любит наш народ правду-матку, и все тут…
Открыв дверь, я невольно отшатнулся. Передо мной стоял Африкан, изменившийся до неузнаваемости. Казалось, что за ночь он сбросил килограмм десять веса и настолько же лет постарел. Старик превратился в Кощея Бессмертного, каким его показывают в мультиках, – кожа да кости. Только глаза Африкана горели как у человека, страдающего похмельным синдромом, который никак не может наскрести денежек на опохмелку.
– Алексеюшка, ты уж извини, что разбудил… – Африкан сразу подметил, что я прямо из постели. – Но у меня есть большая просьба. Я буду тебе чрезвычайно признателен…
– Елпидифор Африканыч, о чем базар! Всегда готов вам помочь. Вы же знаете.
– Да-да, знаю. И очень ценю твою доброту.
Действительно, я не раз исполнял мелкие поручения старика: отвозил на своей машине его постельное белье в стирку, а ковры в химчистку; когда был продовольственный кризис, закупал ему продукты мешками – гречку, рис и сахар, летом привозил арбузы и дыни… Оно и понятно – старик с его слабыми силенками конечно же не мог таскать большие тяжести. А мне это ничего не стоило – не на своем же горбу переть. Правда, все это я лично поднимал по лестнице, но только до двери его квартиры.
– Вот… – Он приподнял вместительную клеенчатую сумку, которую держал в руках. – Это моя Аида… – Тут старик всхлипнул, но не заплакал, только скорбно вздохнул. – Нужно ее похоронить. Достойно похоронить. Мне что-то неможется, поэтому, будь добр, сделай это ты.
«Может, еще и отпеть ее в церкви?» – едва не сорвалось у меня с языка, но я вовремя задавил на корню неуместный в этой ситуации сарказм и ответил:
– Конечно-конечно, сделаем.
Я