– Вот именно: теперь, кажется, я лучше понимаю. Благодарю вас.
Потом сказал, что его всегда интересовала одна вещь относительно настройщиков.
– Меня всегда интересовало, умеют ли они играть на фортепиано. Профессионально, я имею в виду.
– Редко, – ответил Джаспер Гвин. И продолжил: – Если вопрос в том, почему после долгой кропотливой работы они не садятся за рояль и не играют полонез Шопена, чтобы насладиться результатом своего прилежания и мастерства, ответ такой: даже если бы они были в состоянии сыграть, то все равно никогда бы играть не стали.
– Неужели?
– Тот, кто настраивает фортепиано, не любит расстраивать их, – объяснил Джаспер Гвин.
Они распрощались, обещав друг другу свидеться снова.
Через несколько дней Джаспер Гвин обнаружил себя сидящим на полу у стены бывшего гаража, ставшего ныне его мастерской, мастерской портретиста. Вертел в руках ключи, прикидывал расстояния, свет, детали. Стояла полная тишина, эпизодически прерываемая клокотанием воды в батареях. Он долго там сидел, продумывая дальнейшие действия. Какая-то мебель все-таки нужна – кровать, может быть, кресла. Представил себе, каким будет освещение, где будет находиться он сам. Попытался вообразить себя, в ненарушимом молчании, в обществе незнакомца, оба ввергнуты в отрезок времени, в течение которого должны все узнать. Заранее ощутил тяжесть непреодолимого замешательства.
– У меня ни за что не получится, – сказал он в какой-то момент.
– Вот еще новости, – сказала дама в непромокаемой косынке. – Выпейте виски, если духу не хватает.
– А вдруг этого недостаточно.
– Тогда – двойной виски.
– Вам легко говорить.
– Вы что, боитесь?
– Да.
– Отлично. Если не бояться, ничего хорошего не выйдет. А что с пятнами сырости?
– Вопрос времени. Батареи отвратительные.
– Вы меня успокоили.
На следующий день Джаспер Гвин решил озаботиться музыкой. Тишина произвела на него впечатление, и он пришел к выводу, что следует снабдить эту комнату какой-то звуковой оболочкой. Клокочущие батареи тоже хороши, но, без сомнения, можно придумать кое-что получше.
18
В годы работы настройщиком он был знаком с многими композиторами, но на ум ему пришел Дэвид Барбер. Это имело свою логику: Джаспер Гвин смутно припоминал его композицию для кларнета, вентилятора и водопроводных труб. Композиция была даже и неплохая. Трубы клокотали на славу.
На несколько лет они потеряли друг друга из виду, но, когда Джаспер Гвин достиг некоторой известности, Дэвид Барбер нашел его и предложил написать текст для одной своей кантаты. Из проекта ничего не вышло (кантата была для голоса в записи, сифона и струнного оркестра), но они продолжали встречаться. Дэвид был симпатяга, увлекался охотой, жил в окружении собак, которым давал клички по именам пианистов, так что Джаспер Гвин