– Облачко?
– Так сейчас зовут мою мать.
– О!
– Было бы здорово, если бы я умела готовить. Или если бы у нас был свой повар, или что-то в этом роде. Но у моей матери рак и все такое… – Талли внимательно посмотрела на Кейт.
Скажи, что научишь ее готовить. Давай же! Рискни!
Но Кейт не могла этого сделать. На сегодня с нее достаточно унижений.
– Ну… пока.
– До встречи.
Кейт вышла на улицу.
Она почти дошла до калитки, когда Талли окликнула ее:
– Эй, подожди!
Кейт медленно обернулась.
– Как тебя зовут?
Мелькнул проблеск надежды.
– Кейт. Кейт Муларки.
Талли рассмеялась:
– Муларки? Звучит дебильно!
Это было уже слишком. Кейт до смерти надоели шутки по поводу ее фамилии. Вздохнув, она повернулась к Талли спиной и пошла дальше.
– Я не хотела смеяться, – крикнула ей вслед Талли, но остановиться уже не могла.
– Ну да, мне, в общем-то, все равно.
– Почему бы тебе не быть такой же сучкой, как все вокруг? Жизнь стала бы проще.
Кейт молча продолжала свой путь.
3
Талли смотрела вслед удаляющейся девочке.
– Не надо было мне этого говорить, – произнесла она вслух, отметив про себя, каким тонким и жалким был ее голос под раскинувшимся над головой огромным звездным небом.
Талли не понимала, почему ей вообще пришло в голову посмеяться над соседкой. Вздохнув, она вернулась в дом. Прямо с порога у Талли защипало глаза от запаха марихуаны. Мама развалилась на диване, положив одну ногу на спинку, а другую – на журнальный столик. Рот ее был открыт, из уголков вытекала слюна.
И все это видела девочка, живущая по соседству. Талли стало вдруг невыносимо стыдно. Никаких сомнений: в понедельник сплетни поползут по всей школе. Мамаша Талли Харт – наркоманка.
Именно из-за этого Талли никого никогда не приглашала к себе домой. Если хочешь хранить секреты, будь добра сидеть одна, в темноте.
Талли все бы отдала за то, чтобы у нее была мать, которая готовит спагетти с мясным соусом для незнакомых людей. Может быть, именно из-за этого она посмеялась над фамилией Кейт. Мысль об этом разозлила Талли, и она с грохотом захлопнула входную дверь.
– Облачко! Просыпайся!
Мать громко всхрапнула, затем, вздрогнув, села.
– Что такое?
– Пора обедать.
Откинув со лба прядь волос, Дороти попыталась сфокусировать взгляд на стенных часах.
– Мы где – в богадельне? Сейчас пять часов.
Талли удивляло, что ее мать еще может различать время. Выйдя в кухню, она разложила содержимое принесенной Кейт кастрюльки на две одноразовые тарелки, затем вернулась в комнату и протянула тарелку матери.
– Ешь!
– Где ты это взяла? – удивилась Дороти. – Приготовила сама?
– Нет.