Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга так, словно были разлучены на целый век… Может, это и правда. С тех пор как мы сюда попали, он был недосягаем из-за «ангельской крови», а меня постоянно забирала с собой мадам.
Я спрашиваю:
– Как ты себя чувствуешь?
А он одновременно со мной произносит:
– Ты такая…
Я сижу посреди моря декоративных подушек, он опускается рядом со мной. При свете фонарей становятся видны огромные мешки у него под глазами. Когда я уходила от Габриеля утром, мадам строго приказала Сирени прекратить вводить ему «ангельскую кровь». Но в тот момент он еще спал, и его губы шевелились, бормоча слова, которые я не могла понять. Сейчас цвет лица у него лучше. На самом деле щеки у него горят. В палатке тепло и душно благодаря множеству благовонных палочек, которые зажгла Сирень, и жаркому сахаристо-сладкому запаху свечей, закрепленных в фонарях.
– Как ты себя чувствуешь? – снова спрашиваю я.
– Нормально, – отвечает он. – У меня были странные видения, но теперь все прошло.
Руки у него слегка трясутся, и я накрываю их ладонью. Кожа немного влажная, но не такая, какой была, пока он лежал без сознания, дрожа всем телом. Одно только воспоминание об этом заставляет меня прильнуть к нему.
– Мне так жаль, – шепчу я. – Я пока не придумала, как нам отсюда выбраться, но, кажется, мне удалось выгадать время. Мадам хочет, чтобы я выступала.
– Выступала? – повторяет Габриель.
– Не знаю… Вроде с какими-то танцами. Могло быть и хуже.
На это он ничего не отвечает. Мы оба понимаем, что именно делают здесь другие девушки.
– Должен быть какой-то способ выбраться за ворота, – шепчет Габриель. – Или…
– Тс-с! Кажется, шум возле входа.
Мы напряженно прислушиваемся, но почудившееся мне шуршание больше не повторяется. Возможно, это ветер, или же мимо пробежала одна из девиц мадам.
На всякий случай я переключаюсь на менее опасную тему.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Какая-то малышка ждала, пока я проснусь. Она дала мне эту одежду и велела искать красную палатку.
Ничего не могу с собой поделать, обнимаю его за шею и прижимаюсь всем телом.
– Я так волновалась!
Ответом становится нежный поцелуй в шею. Руки Габриеля разглаживают мои упавшие на плечи волосы. Было невыносимо лежать ночью рядом и ощущать в нем пустоту тряпичной куклы, видеть обрывки снов с леденцами «Джун Бинз» на серебряных подносах, с изгибающимися коридорами особняка и дорожками лабиринта, которые никогда не приводили меня к нему, к Габриелю.
Чувствую его тело. Это будит во мне жадность, заставляет наклонить голову, чтобы поймать губами предназначавшиеся шее поцелуи. Я откидываюсь на подушки, которые гремят бусинами, и увлекаю Габриеля за собой. Мне в спину впивается