Бухман сделал неторопливый глоток и, проведя языком по своим пухлым губам, ответил:
– Она не отрицает, что стреляла в мужа…
– Но и виновной себя не признает, – усмехнулся Китаец.
– Нет, мамуся, она сейчас в состоянии прострации, – Игорь вздохнул, – после пережитого. Ничего толком не говорит, замкнулась и повторяет только: «Я невиновна, видит бог!» И я ей, представь себе, верю! – решительно заявил он.
– Она явно не в себе, потому что утверждает противоречащие друг другу вещи. И ты, как здравомыслящий человек, не можешь этого отрицать. Если даже допустить, что ее муж был убит не выстрелом из пистолета, из которого она стреляла…
– А! – перебил Китайца Бухман. – Знаешь, какое впечатление у меня сложилось? Что ее заколдовали!
– И это говоришь ты, трезвомыслящий человек? – Танин не сумел скрыть насмешки.
– Я хочу, чтобы ты сам с ней поговорил, мамуся, – снова воспрял духом Игорь, – может, тебе удастся прояснить ситуацию?
– Если уж тебе, неплохо знавшему ее мужа и находящемуся с ней в доверительных отношениях, она ничего толком не рассказала, то мне, незнакомому человеку… – Китаец одарил приятеля скептическим взглядом.
– Но она же просила меня, чтобы я обратился к какому-нибудь детективу! О чем это говорит?
– О том, что мы имеем дело с не совсем здоровым человеком, – усмехнулся Владимир.
– Да, допускаю, стресс и все такое, – не сдавался Бухман, – но просьбу ее, с учетом того, что она считает себя невиновной, не назовешь абсурдной. Мне кажется, что она чего-то боится… В чем-то признаться…
– И ты полагаешь, что я смогу заставить ее признаться? – с сомнением в голосе спросил Танин. – Мне это кажется безнадежным делом.
– Я вот думаю… А что, если ее загипнотизировали или еще что-то в этом роде? – Игорь тревожно взглянул на Китайца. – Думаешь, я сам в восторге от такой нелогичности?
– Как же ты собираешься ее защищать?
– В том-то и дело, мамуся, – неожиданно возликовал Бухман, – по моим расчетам, увидев тебя – то есть серьезного детектива, который согласен заняться расследованием смерти ее мужа, – она поймет, что не все так плохо, что надежда есть, и, возможно, скажет тебе что-то такое, что и мне поможет отстаивать ее невиновность с большей убедительностью и эффективностью. Я ведь не Перри Мейсон, мамуся, и не умею сам собирать улики.
– Значит, убедительности тебе все же недостает? – подковырнул друга Танин.
– Извини, мамуся, но не могу же я строить защиту на пустом месте!
– В случае, если мне удастся разговорить твою подзащитную, могу я претендовать на процент от твоего гонорара? – шутливо полюбопытствовал Китаец.
– О чем речь! – расплылся в улыбке Бухман. – Только я думаю, что ежели ты за это дело возьмешься, то от моего гонорара останется пшик – все достанется тебе.
– При условии, что твоя подзащитная действительно невиновна и что будет пойман