Она обмякла в его руках. Подняла голову, пытливо посмотрела в глаза, натянуто рассмеялась и прошептала:
– Ловко выкрутился. Ладно, мумия, пойдем делом заниматься, а то у меня, и вправду голова от вас от всех разболится…
Глава третья
Судебный медик
Как ни уговаривала и ни успокаивала его Люда, Александр ушел до рассвета: долгого вечера и половины ночи, полагал он, им было вполне достаточно. Людка, видимо, так не считала. Она вообще, словно желая загладить неприятные впечатления о вечерних событиях, старалась с такой неистовой силой, что Турецкому впору было изумляться. О прошедшем пытались не вспоминать. Но ближе к утру к вчерашнему факту «незапланированной встречи» все равно пришлось вернуться, Александр вынужден был уточнить несколько не совсем ясных для него событий. Неохотно, будто отвечая на вопросы надоедливого экзаменатора, Люда «расшифровала» некоторые реплики Привалова. В частности, причину их натянутых отношений с прокурором, основанных вовсе не на ссоре из-за нее, Людмилы, на которую Арсен давно уже «положил глаз», а Привалова это злило. Но злился-то он так бурно и безрезультатно, – и это уже не раз замечала Людмила, – будто на самом деле был бы даже доволен, если бы притязания прокурора Микитова достигли наконец цели. Ну, то есть, не я, мол, тебя ему подсунул, а это ты сама дала своему начальнику, ах ты, такая-сякая-разэтакая! Ну, и пошла-поехала потом по рукам!.. А если, мол, не дашь, тогда твоему папаше-следователю станет трудно жить. Такие сволочи!
А по поводу счетов? Он однажды не удержался, похвастался, что имеет свой счет в Цюрихе, какой-то там банк, названия он не уточнял, просто сказал. Отсюда и уверенность в завтрашнем дне. Это если он «пролетит» с Москвой, на которую очень рассчитывает. А чего ему там надо, не говорил, просто заметил, что жизнь в столице могла бы в корне изменить его общественный статус, а вместе с ним и семейное положение. Он имел в виду брак с Людмилой. Или, может быть, свое обещание жениться на ней, когда сам утвердится на новом месте. И дружба с генералом Грязновым почему-то, по его мнению, была для него своеобразным «вездеходом» в московской жизни.
В общем, сидение в шкафу оказалось не напрасным. С таким выводом, полагал Турецкий, Славка обязательно согласился бы, даже несмотря на то, что в его отношениях с Дусей, возможно, и возникла бы в этой связи некоторая напряженность. Но та, как теперь убедился Александр Борисович, была не в курсе той роли, которую ей предложил, а по сути, навязал, «родственничек». Пожалуй, только это ее и оправдывает…
Впрочем, почему ей нужны какие-то оправдания? И Турецкий понимал, что ему придется теперь искренне защищать Евдокию от напрасных подозрений, потому что скрыть правду от Грязнова он не сможет. Дело того требовало. Но Александр Борисович не мог забыть слезы, которые