– Обухом маловато будет, – Григорий уже сидел на кровати, перематывая руку какой-то тряпкой. – Мир с ногайцами нужен был, как воздух. Затем послы и ехали. Из-за вашей выходки дурацкой чуть переговоры не сорвались.
– Да, знаю все это, – обиженно отмахнулся Иван Кольцо. – Басурмане чертовы. То их бей, то не бей… И как надо понимать ситуацию, когда от нас сначала требуют взять Сарайчик, а затем отписываются в орду, что мол это не наш приказ, это все беглые воровать приходили? Разорвись надвое – скажут: а что не начетверо? Ну да, высокая политика, ясно дело, только нам с товарищами от этого не легче. Да и ногайцы по факту на замирение плевать хотели – хан Урус одной рукой послов шлет, а другой отряды грабежи учинять. Ну так мы с Барбошей и Никитой Паном этих ловкачей подстерегли и немного того… Плохого-то что сделали? Языка даже взяли и в Москву доставили. Но что же, не делай людям добра – не увидишь от них лиха. Татарина того освободили, а казаку нашему отрубили голову прямо перед глазами ухмыляющегося ногайца. Как тебе такое?
– Казака жалко, ты уж не делай из меня зверюгу какую-то, – ответил грек, продолжая заниматься пострадавшей рукой. – И в жертву его, да и других таких же, принесли не от лютости и гнусности, а от безысходности. Как мы могли воевать с татарами в момент, когда шведы взяли Нарву, Ям и Копорье, а поляки стояли под Псковом? И то, государь наш потребовал и от Уруса, чтобы тот казнил свих воров, которые ходили грабить Русь.
– Ага, и меня заодно с ними. Промышлять государь поручил атамана Ивана Кольцо, а как изловят, так и повесить. Выходит, казак и татарин уже все одно? Ну да это ты лучше меня знаешь, как оно было, так ведь?
– Вот грамота тебе и пригодится, – Григорий, заканчивая перевязывать руку, сделал вид, будто не обратил внимания на последний комментарий казака. – А помимо государева прощения, еще и добром наверняка разживешься. Подумай о перспективе. И еще уразумей одну простую истину – хочешь-не-хочешь, а с татарами бок о бок как-то придется жить. Казань и Астрахань взяли, так они теперь наши соотечественники. А вот с западным соседом дела обстоят чуть сложнее. Я, если хочешь знать, всю жизнь, что себя помню только и воюю. Под Москвой, на Оке, в Ливонии. С тобой, кстати, Ермак Тимофеевич, в двух походах пересекались, хоть ты, наверное, и не помнишь – рейд по Днепру из Смоленска и обратно, а позже село Лялицы, что в Водской пятине. Знатно мы тогда шведам задали, долго еще помнить будут. Так вот, насмотрелся я знатно и на латинян, и на люторов. С первого взгляда вроде люди как люди, да они люди и есть конечно. Вот только случилось с ними что-то будто бы. Вроде во Христа верят, а на деле черт знает в кого. Но что мне особенно не дает покоя, так это их новшества в ведении боя. Нет, у поляков ничего особенного, но шведы…, казалось бы, исповедуют ересь, а глянь как в войске все устроили. Они больше не собирают