Мадонна и свиньи. Анатолий Субботин

и поплыли от острова прочь. И нас охватило изумление, и мы не знали, радоваться нам или горевать. А потом кто-то крикнул: «О, всемогущий Аллах! Смотрите – земля!» Вдали появился другой остров. Откуда он взялся? Ведь прежде горизонт был пуст. В отличие от нашей, та земля была обычного цвета: мы видели серые холмы, кое-где покрытые зеленью. Нам хотелось перебраться туда, но об этом нечего было и думать. Обессиленные, мы утонули бы, не преодолев и половины расстояния. И мы смотрели, неотступно смотрели на тот остров час или два, пока нам не стало казаться, что он как будто бы приблизился. Мы уже различали очертания берега и даже отдельные деревья. «О, горе нам! – воскликнули мы. – Он движется и плывёт! Где это видано, чтобы острова плавали?» И хотя теперь можно было рискнуть и попытаться добраться до него, но как мы могли довериться земле, которая не стоит на месте, а подобно живому существу снуёт и рыскает? И мы облегчённо вздохнули, когда поняли, что остров проходит мимо.

      Так прошёл день или два. К нашему удивлению, в воздухе заметно потеплело. Это спасло нас, потому что дрова в ту пору кончились, и огонь потух. В особенно благодатные полуденные часы мы даже сбрасывали шкуры, принимая на короткое время истинный облик правоверных. Кто-то потрогал море. Оказалось, что и оно стало не таким холодным. Но мы заметили и другое, после чего наша радость опять сменилась тревогой и беспокойством. Наш остров как будто уменьшался. Намного ниже стали горы, и потеряла в величине площадка, на которой мы находились. Белый камень уже не отличался той крепостью и не скользил, как прежде. Его рыхловатость говорила о старении и распаде. И страшное слово «рассыпаться» не выходило у меня из головы. И я сказал:

      – О, друзья мои! О, братья! Эта земля боится огня и тепла. Вы видели, какие вмятины образовались в ней от наших костров. И теперь, когда вокруг потеплело, она испаряется и исчезает подобно кипящей в чайнике воде. И скоро мы станем пловцами. И хорошо, что мы ослабли от голода, – значит, наш мучительный заплыв не продлится долго… Но я ещё кое в чём подозреваю наш ужасный остров, и я хочу проверить мою догадку.

      С этими словами я размотал свой длинный парчовый пояс и опустил один его конец в воду, к которой не надо было далеко идти. Намокнув, пояс не ушёл вертикально в глубину, а вытянулся в сторону, что говорило о сильном течении.

      – Братья, – сказал я, – увы, догадка моя сбывается, и сейчас вы узнаете то, после чего тоска ваша намного увеличится. Мы могли бы спастись, если бы перебрались на остров, который ошибочно приняли за плавающий, а он был нормальный. И это МЫ плывём, это НАШ остров, как лодка по горной реке, несётся по океану.

      Так я сказал, и все мы заплакали и, обнявшись, простились друг с другом. А на следующий день наши ноги уже не держали нас, и мы сидели и лежали, глядя на море и небо, и уже путали море с небом. Солнце ласкало наши лица, но притуплённость ощущений не позволяла нам в полной мере оценить эту ласку. Нас преследовали видения, и когда возле острова вдруг появился парусник, мы не поверили своим глазам.

      Да,