Мадонна и свиньи. Анатолий Субботин

и было. Огонь вырыл под собой яму. «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха великого и единого! – воскликнул я. – Боюсь, мы увязнем в этой земле, и она пожрёт нас, как пожирает теперь наше пламя». Но мы не успели обсудить случившееся, поскольку другое происшествие и чудо – ещё более страшное – отвлекло нас. Со стороны гор к нам стали приближаться две странные фигуры. Подобно людям они двигались на двух задних конечностях. Но на этом их сходство с людьми, пожалуй, и кончалось. Слишком они были угловаты и неотёсаны. Голова одного чудовища была квадратной, а другого – треугольной. Руки и ноги обоих, казалось, отрицали саму возможность существования плавной линии и пропорции. Левая рука, скажем, могла быть толще и длиннее правой, а запястье её гораздо шире предплечья. И так далее. Словно этих уродов творец высекал из камня и бросил дело, едва успев начать. Но самое удивительное заключалось в том, что они (будучи без одежды) действительно белели, как весь остров, и казались сделанными из того же материала.

      И они подошли к нам (а мы настороженно наблюдали за ними, взявшись за мечи) и вдруг схватили двоих, капитана и матроса, и прижали к своей груди. Тела людей, немного подёргавшись, обмякли, и уроды бросили их, чтобы перейти к следующим жертвам. Нам пришлось защищаться, но наши мечи отскакивали от них и не могли заменить стенобитное орудие. И одно чудовище схватило меня и прижало к своей груди. И ноги мои повисли в воздухе, так как я (и все мы) был меньше его ростом. И я хотел выколоть ему глаза, но не нашёл глаз. Вместо них были небольшие впадины, какие бывают у статуй. Урод убивал меня своим холодом: я почувствовал, как в моих жилах останавливается кровь. Вдруг смертельные объятия ослабли, и я соскользнул на землю. Белокаменный отступал. Оказалось, мой верный и умный слуга (тот, что разгадал мой сон) применил новое оружие – горящую головню. Огонь! Их донимает огонь! Поняв это, мы похватали из костра головешки и обратили чудовищ в бегство.

      Поскольку нам выпало заночевать на острове (а был уже вечер) и, возможно, пробыть здесь ещё день-два, пока идёт починка, я приказал принести с корабля запас пищи и дерева. Огонь надо было поддерживать постоянно – для тепла, а главное, для безопасности. Тем временем я попытался с несколькими людьми похоронить капитана и матроса. Но проклятая твердолобая земля не хотела стать последним приютом для погибших, и они остались непогребёнными. Позднее мы опустили их в ямы, выжженные кострами.

      Утром ремонт корабля возобновился, а во время обеда помощник капитана мне сообщил, что к вечеру они закончат. Нам всем не терпелось покинуть этот кошмарный остров, и мы не ждали от него ничего, кроме очередной напасти. К нашему ужасу, радость наша по поводу отплытия оказалась преждевременной, а опасения сбылись. Произошло такое, после чего мы позавидовали мёртвым. Близлежащая к нам скала вдруг треснула, её вершина – огромная глыба – сорвалась и, промчавшись мимо нас, ударила в корабль. На его месте мы увидели лишь деревянные обломки. Вся команда и многие слуги, участвовавшие в починке, погибли. Сгоряча мы принялись вылавливать плавающие