– Отпусти его! – закричал я и подошел поближе.
Не обращая на меня никакого внимания, кучерявый забрал из сжатой ладони Каренчика круглый комочек и поднял над головой.
Я попытался было перехватить сверток, но он ловко отбил мою руку и угрожающе завис надо мной:
– Тебе чего, малявка? Жить надоело?
Каренчик сзади взял меня за рукав.
– Пойдем отсюда, – он чуть ли не плакал, – не связывайся с ним.
Кучерявый сплюнул нам под ноги и отвернулся. Все расступились, и он прошел вперед, а я, выдернув руку, которую держал Каренчик, пошел за ним.
– Это нечестно, отбирать у других! И потом, он мне кинул!
Кучерявый обернулся.
– Да ну? Чем докажешь? Мы все вместе там были. – Он развел руками и его глаза сузились. – Вообще-то я первый чуть не поймал, а этот шустрик вырвал у меня и хотел убежать. Не веришь, можешь у остальных спросить, – он мотнул головой в сторону мальчишек.
Развернув сверток, он бросил бумажку на землю и радостно присвистнул.
– Ого, какой классный!
Тут к нему подбежали два его дружка, и кучерявый, надев золотисто-черный перстень на средний палец, стал хвастаться перед ними. Я понял, что ничего не получится. Затем нагнулся и подобрал с земли бумажку, в которую был завернут матани. Расправив ее, я увидел, что на ней мелким почерком что-то написано. Сунув бумажку в карман, я повернулся и пошел назад. Малышня все не расходилась, обсуждая происшедшее. Каренчик, явно чувствуя себя героем, стоял в центре и объяснял вновь прибывшим, как он чуть было не стал обладателем матани, практически держал его в руке.
На обратном пути к дому мы с ним еще немного посетовали на отвернувшуюся от нас удачу, потом я вспомнил про бумажку и достал из кармана. Уже немного стемнело, поэтому мы зашли в наш подъезд, поднялись на второй, освещаемый этаж и уселись на подоконнике. Каренчик достал из кармана маленькую лупу. С помощью таких луп мы обычно поджигали бумажки и травинки, направляя на них солнечный луч, либо поджаривали муравьев. На лицевой стороне бумажки было всего лишь одно слово из четырех букв. На обратной стороне очень мелко был написан какой-то текст, но даже с помощью лупы нам не удалось ничего разобрать, какой-то бессмысленный набор слов, в основном незнакомых.
– Зашифровано, что ли? – я покрутил в руке бумажку. – А что это за слово? «Г», потом вроде «н»…
– Нет, это не «н», – Каренчик поднес лупу и ахнул, – это «р», Грзо!
Мы оторопело уставились друг на друга. Имя Грзо было известно в городе всем