– Это не показатель! Может, он в карты все деньги проигрывает или три семьи содержит!
– А может, просто умен и не желает светиться. Это только дураки живут напоказ. Ты же судишь чисто по внешним признакам.
– Ладно, оставим соседа в покое. Но все равно, в коммерческой медицине лучше.
– Не скажи. Там большие нагрузки, зверский гнет и не такие уж большие доходы. В государственной медицине можно жить гораздо спокойнее, а зарабатывать гораздо больше. И не платить налогов.
– И каждый раз трястись, когда тебе суют деньги.
– От вожделения?
– От страха! А ну, как войдут сейчас и оформят. А потом суд.
– Прямо-таки всех и оформляют!
– Давайте цифры сравним, и все станет ясно. В семьдесят седьмой сколько стоит наркоз?
Вопрос был задан как бы всем, но предназначался Данилову. Во всяком случае, группа умолкла и выжидательно уставилась на него.
– Я не в курсе, – ответил Данилов.
В глазах студентов мелькнуло понимание – кто ж тебе так, на людях, пусть даже и при своих будущих коллегах, выложит всю правду?
– Ну, вы хотя бы намекните, – попросила одна из студенток, голубоглазая куколка с пухлыми губами. – Примерно… В среднем.
– Я действительно не в курсе и даже не уверен, что существует установленная такса, – ответил Данилов. – Также я не думаю, что все пациенты платят за наркоз.
– А если опереться на личный опыт? – спросил-посоветовал остролицый блондин с нагловатым взглядом.
– Я никогда не брал денег с пациентов, – ответил Данилов, – поэтому это вряд ли сможет помочь.
– Так уж и никогда? – усомнился блондин. – Ни разу?
– А что в этом удивительного? – поинтересовался Данилов. – Вы что, господа, действительно считаете, что все берут и всем дают?
– Не совсем, – качнул головой остролицый, – те, кому не дают, брать не могут. Поэтому берут только те, кому дают…
– Не все, кому дают, берут, – возразил Данилов. – Есть такие, кто отказывается.
– По двум причинам, – снисходительно пояснил остролицый. – Или подставы боятся, или цену себе набивают, чтобы больше дали.
Народ вместе с Даниловым учился разный, и любителей левых денег и всяких заработков, скромно именуемых побочными, среди них хватало. Но чтобы так открыто заявлять об этом, обсуждать во время занятия, поинтересоваться у преподавателя неофициальными ставками… «Хреновый из меня препод», – самокритично подумал Данилов. У его покойной матери на уроках была идеальная дисциплина – тишина и прочая благодать. На вопросы сына и коллег о том, как ей это удается, мать скромно отвечала: «Само собой получается. Наверное, врожденное качество». Но оно Данилову не передалось по наследству. Иначе бы не отклонялись то и дело студенты от темы на его занятиях.
– А ты думаешь, что в обычных больницах все полученное