– Забудь о прошлом! – медленно и властно проговорил он, закипая желанием от того, что она говорила и делала и потому что сидела, слегка прижавшись к нему, но так, чтобы он видел все ее соблазнительное неглиже. – Я здесь, и в твоей жизни и в твоей памяти не должно быть другого мужчины, это ты уяснила себе, моя дорогая весталка? Именно эти древнеримские жрицы носили на себе одно покрывало белого цвета и головную повязку – и ничего более, я не ошибся?.. Вполне в твоем духе…
Она опять рассмеялась – на этот раз над его ревностью, опустила ресницы и стала на секунду смущенной и беззащитной, проступившее в ней девичество ее очень красило. Когда она открыла глаза, потемневшие от прилива страсти, Мелтон почувствовал, что тонет в их глубоком, бездонном омуте. Он схватил ее мягким звериным движением за талию и под коленки и уложил на кровать рядом с собой. Она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда. Он провел ладонями по гладкой, шелковистой коже. Жадно прижался губами к нежной шее в том месте, где бешеными толчками бился пульс. Ее зубы начали легонько покусывать мочку его уха, и оба запылали в огне страсти…
Позже – много позже – Екатерина поднялась и подошла к туалетному столику.
– Тебе пора бы одеться… – негромко сказала она. – Так мы говорили о дне, когда я впервые встретилась с Клеменсом?
– Ты хочешь что-то добавить?
– Хочу… Помню, на нем была распахнутая на груди шелковая рубашка и пурпурный шелковый халат, отороченный соболем. Клеменс был настолько изумлен моим появлением, что даже забыл попросить разрешения выйти, чтобы переодеться в более официальный костюм.
– А спросить, зачем ты явилась, он не забыл? – поинтересовался Ричард, отбрасывая в сторону простыню.
– Говорю же тебе, я забыла все, что происходило тогда…
– А пурпурный шелковый халат помнишь? Отороченный соболем… И распахнутую на груди шелковую рубашку… Полагаю, царь Александр сможет напомнить тебе все остальное, или Волконский отыщет это в своих записях… У имперской секретной службы длинная память!
В голосе вольготно раскинувшегося на кровати мужчины звучал открытый сарказм. Екатерина повернулась и взглянула на Ричарда, задержав руку с гребнем на полпути к своим волосам – блеснули бриллианты, которыми