Ванда счастливо и звонко рассмеялась.
– Скучать! – воскликнула она. – Об этом я не беспокоюсь. – Она взяла письмо, повернулась к двери, однако остановилась. – Еще одна просьба. Могу я получить назад свое ожерелье? Это память о маме.
– Разумеется. – Меттерних вынул из кармана ожерелье и протянул его Ванде.
Она приняла его в обе ладони.
– Мама говорила, чтобы я всегда хранила его при себе. Его подарил ей тот, кого она очень любила.
– Она называла его имя?
– Нет, но я догадываюсь.
Голубые глаза взглянули в голубые глаза. Князь склонил голову и поцеловал маленькие пальчики, державшие ожерелье.
– Рад, что ваша матушка не забывала обо мне, – мягко проговорил он.
– О, ваше сиятельство… Будто кто-нибудь мог бы… – Сказав так, Ванда присела в реверансе.
Глава вторая
Княгиня Екатерина воздела над головой белые руки, гибко потянулась, изогнув стан, и грациозно встала с постели. Кровать была без балдахина, лишенная каких-либо дополнительных украшений, кроме лежащих на простынях из дорогой ткани двух человеческих тел – женского и мужского.
Хотя было уже за полдень, жалюзи в комнате оставались опущенными, и обитую синим шелком – весьма устаревший стиль директория – спальню во дворце Хофбург освещали свечи, зажженные в золотых подсвечниках, и маленькие фигурки купидонов, украшавшие их, ловили на себе теплые желтые отблески. На фоне синего шелка это было очень уютно.
Екатерина постояла немного посреди комнаты, получая удовольствие от самой себя. Сквозь прозрачные складки розового пеньюара просвечивали линии ее тела – изумительной красоты, как у греческой статуи.
– Прекрасный обнаженный ангел, – произнес с кровати за ее спиной низкий мужской голос.
Екатерина живо обернулась.
– Кто тебе сказал, что меня так называют?
Наблюдавший за ней мужчина рассмеялся.
– Кто? Вся Вена, разумеется! Дай мне подумать, кто был последним. Император? Кардинал? Или, быть может… сам несравненный князь Меттерних?
Она тоже рассмеялась в ответ, но глаза ее оставались серьезными.
– Нет, не он, – отвечала она. – Он, я думаю, меня уже забыл. Так это было давно…
– Разве можно тебя забыть?
– Думаешь, невозможно?
Она вернулась к кровати, присела на край. Мужчина лежал, откинувшись на подушки с кисточками по уголкам, его загорелая кожа резко контрастировала с белоснежными простынями и кружевом. Это был явно не завсегдатай салонов, но человек, привыкший подолгу находиться на свежем воздухе, привыкший к езде верхом, к физическим упражнениям.
Княгиня наклонилась, чтобы приложить ладонь к его загорелой щеке, но он перехватил ее и принялся покрывать ладонь поцелуями, жадными и страстными – бурными поцелуями, которыми никогда невозможно насытиться.
– Ты