Предыстория этих отношений заставляет нас обратиться к 1831 г. Лето этого года молодая чета Пушкиных (свадьба состоялась 18 февраля 1831 г.) проводила в Царском Селе. Там же находились император и императрица. Венценосные супруги, прогуливаясь по аллеям Царского Села, обратили внимание на молодую красавицу-жену поэта Пушкина. Натали затрепетала. «Теперь я не могу спокойно гулять в парке, – писала она дедушке А. Н. Гончарову 31 июля 1831 г., – так как узнала от одной барышни, что их величества хотят знать, в какие часы я гуляю, чтобы меня встретить. Поэтому я выбираю самые уединенные дорожки».
Ну как еще может написать внучка дедушке? С одной стороны, хочется похвастаться вниманием Царя и Царицы, с другой – подчеркнуть свою скромность. Тыркова-Вильямс в своей монографии «Жизнь Пушкина» на основании анализа других частей цитированного письма (рассуждения о Польском восстании, сведения о холере) делает вполне правдоподобное предположение, что вообще все письмо написано под диктовку Пушкина. Если это так, то «уединенные дорожки» скорее всего, выбирал обеспокоенный супруг, кстати, хорошо ориентировавшийся в царскосельском парке. Видимо, безошибочно почувствовал, каким взглядом одарил Николай Павлович его молодую жену. Но как бы то ни было, красота Натали была замечена императорской семьей и молодая женщина восприняла этот факт как значительное событие в своей жизни.
В том же августе 1831 г. сестра Пушкина Ольга Павлищева писала мужу: «Моя очаровательная невестка приводит Царское в восторг, и императрица хочет, чтобы она бывала при дворе».
Николай Павлович действовал не спеша. Для начала он очаровал вниманием и благосклонностью супруга. Уже 22 июля Пушкин писал Плетневу: «Кстати, скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): царь взял меня в службу, но не в канцелярскую, придворную или военную – нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы с тем, чтоб я рылся там и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал: так как он женат и небогат, надо ему помочь сводить концы с концами. Ей-богу, он очень со мной мил».
Царь умел обволакивать и усыплять бдительность намеченной жертвы. Пушкин в тот момент был «рад обманываться», что император оценил, наконец, его значение для русской культуры, что кондиции его жены ни при чем, что надо гнать от себя неприятные опасения и предчувствия. Хотя уже в этом письме Пушкин подчеркивает, что не хочет афишировать милости царя (боязнь сплетен), а в приводимых им словах царя Наталья Николаевна недвусмысленно присутствует. Прикормить царь желает не поэта и литератора Пушкина как такового,