Еще раз приношу благодарность.
С уважением С. Сталина».
Кремлевская элита восприняла это письмо как вызов, как оскорбление, как упрек другим. Меня вызывали в разные кабинеты, втолковывали, чтобы я помнила, чья я дочь, и что мне положено то, что я должна получать. Я не хотела быть на глазах у этих людей, а меня упорно толкали в их круг.
Я даже решила сменить фамилию. Я и раньше заикалась отцу, что хочу взять фамилию мамы. Что Сталин – это его псевдоним, ко мне не имеющий отношения. По-настоящему мы с Василием, как и Яша, должны быть Джугашвили. Отец промолчал. Я поняла, что он обиделся. В 1957 году я все-таки сменила фамилию на Аллилуеву. Василий презирал меня за это и сказал, что не простит. Он был и остался Сталиным.
Но, конечно же, обычной жизни обычного человека у меня никогда не было и не будет. На роду написано. От своих родителей я никогда не откажусь. Так что это такая судьба моя. Надо нести свой крест. Я всегда жила просто. Не выпендривалась, не вылезала, не принимала участия ни в каких политических обсуждениях. Какие-то ангелы-хранители держали меня на своих крылах. Надо прожить свою судьбу, испить свою чашу до дна, оставаться честной, не лгать самой себе».
Из интервью александра Бурдонского:
«Она очень способный, даже талантливый человек. А потом у нее всегда был какой-то особый шарм. В детстве мы с мамой часто приезжали к Светлане. Это были светлые моменты. Мне очень нравилось у нее. Вы знаете, даже сейчас попадая в какую-то квартиру, я вдруг ощущаю неуловимую схожесть с домом Светланы. Даже запах, тонкий аромат ее духов. Со мной там совершенно по-другому говорили. Нравилась мне сама атмосфера, множество книг, фотографий известных людей, звучащая где-то музыка. Это был мир, интерес к которому вошел в меня с детства.
Мне кажется, что этот человек несправедливо скручен спиралью судьбы. Ее внутренний разлад закончится только с уходом ее из жизни. Если она это понимает, то дай бог, если нет, то, значит, еще продолжает бороться, надеяться на что-то лучшее…».
«Была без радости любовь, разлука стала без печали…»
С каждым новым днем, проведенным в разговорах со Светланой Иосифовной, мы поневоле все глубже вторгались в ее полную трагизма судьбу, и не было ответа на вопрос: кто ведет нас по жизни, кто поднимает на вершину и бросает в бездну? Провидение или наши собственные страсти и амбиции? Зачем были эти страдания? Зачем она обидела стольких людей, и они ее не простили? И тоже обижали, и не простила она? Все было. Не было лишь одного – сил остановиться…
Конечно, всегда она жила страстями. Но никто и никогда не узнает истинную историю скромной рыжеволосой девочки, воспитанной в занятиях и работе в ее советском заточении. Будучи в центре всеобщего нездорового интереса, Светлана научилась быть осторожной, немногословной во всем, что касается ее личной жизни. Наши беседы не стали исключением. Ее романы, любовные переживания, замужества неизменно выводились за рамки общения. Мы получали бесцветные