Глава 1
Каждому ребенку известно, что милиция работает не покладая рук, в любую погоду, днем и ночью, забывая о пище и сне. И все-таки, когда начальство с генеральскими погонами вызывает тебя на ковер после восьми вечера, причем срочно и в крайне официальной форме, это не может не настораживать. Такое случается не так уж часто.
Полковника Гурова это тоже насторожило, хотя с начальником главка его связывали не только служебные, но и давние дружеские отношения. Генерал-лейтенант Орлов пробивался к служебным высотам не за счет интриг и влиятельных родственников, а тернистым путем оперуполномоченного, начав с самых низов. Наверное, поэтому он не растерял способности видеть в подчиненном прежде всего человека и был способен прощать мелкие слабости и даже некоторое своеволие, понимая, что безвольный опер – это уже профнепригодность.
Однако сейчас в голосе генерала не было даже намека на дружелюбие, и это выглядело странно. Как и то, что по телефону он позвонил сам, а не поручил сделать это секретарше. Опуская трубку на рычаг, Гуров задумчиво посмотрел на Крячко, с которым делил кабинет, и сказал:
– Как старый сыскарь, с уверенностью высказываю предположение, что в нашей богадельне произошло что-то из ряда вон выходящее. А я-то, старый дурак, уже мысленно лыжи до хаты навострил! Зарекалась ворона дерьмо клевать…
Полковник Крячко, небрежно одетый крепыш с простоватой веселой физиономией, сочувственно вздохнул и спросил:
– Его превосходительство вызывают? Обоих? Обидно – я ведь нынче не во фраке…
– День, когда ты будешь во фраке, в календарях отметят красным, помяни мое слово! – усмехнулся Гуров. – Но сейчас можешь расслабиться. Велено явиться без сопровождающих.
– Тогда это действительно из рук вон! – уважительно заметил Крячко. – Да ведь ты без меня пропадешь. Дай хоть перекрещу тебя, сыне!.. – Он дурашливо начертил в воздухе что-то отдаленно напоминающее крест.
– Постараюсь не пропасть, – серьезно сказал Гуров. – Но как сыскарь со стажем выскажу предположение, что впереди у меня большая драма на семейном фронте. Ты же знаешь, Мария завтра улетает в Париж на гастроли. А я имел неосторожность обещать, что сам отвезу ее в аэропорт и лично поцелую на прощание.
– Да, кажется, над этой идиллической картинкой повисает большой знак вопроса! – согласно кивнул Крячко. – Но не беда. Если что, я тоже могу отвезти Марию в аэропорт. А уж поцеловать… – он мечтательно зажмурил глаза.
– Остынь, – добродушно сказал Гуров и вышел из комнаты.
То, что матерый мент Гуров был женат на красавице Марии Строевой, ведущей актрисе одного из лучших московских театров, задевало многих. Реакция на этот факт была самой разнообразной – от презрительного недоумения недоброжелателей до шуточек в духе Станислава Крячко. Гурова это мало трогало – его отношения с женой далеко не всегда были простыми, но главное, они по-настоящему любили друг друга.