Ёте Линдман помнит, как однажды Йерри Петерссон появился у ворот его дома. Он стоял рядом со своим «Рендж Ровером» в дурацком желтом плаще и широко улыбался. Ветер трепал его крашеные светлые волосы, и Линдман сразу понял, что этот визит не предвещает ничего хорошего.
– Ты знаешь, кто я? – спросил Петерссон, и Ёте Линдман кивнул.
– Угостишь кофе?
Они сидели за столом на кухне, ели булочки, приготовленные Светланой, и пили свежесваренный кофе, когда Петерссон сообщил, что с арендой все остается по-прежнему. Однако есть одно новое требование: как только он позовет их на охоту, они должны будут явиться. Независимо ни от погоды, ни от каких-либо других обстоятельств.
– Когда я позову, ты придешь. Понял?
Ингмар Юханссон заглядывает на кухню. Медные кастрюли сияющими рядами свисают на шнурах, прикрепленных к потолку. Они светятся даже в тусклых утренних сумерках. Здесь все новое: белый мрамор на стенах и полу, блестящие стальные механизмы, плита длиной около двух метров с десятью конфорками. И ни души, никакого Йерри Петерссона. Владелец земель, арендуемых Юханссоном и Линдманом, как сквозь землю провалился.
Звонок раздался в четверг вечером.
– Ты мне понадобишься завтра в восемь утра. Загоним косулю, их становится слишком много.
Черт меня подери, если в Скугсо слишком много косуль! Скорее их слишком мало. Но голос Петерссона не оставлял места для возражений. И это было предусмотрено условиями аренды.
– Так, значит, в восемь? – переспросил Ингмар Юханссон.
– Именно, – подтвердил Ёте Линдман.
Они оба говорили по телефону с Петерссоном сразу после того, как он нанес им визиты. Оба понимали, что все обернулось не худшим образом: ведь Петерссон мог бы организовать на всех замковых землях одно большое сельскохозяйственное предприятие. Йерри не ответил, когда Ингмар Юханссон напрямую спросил о его планах; сказал только, что помощь на охоте входит в условия аренды.
– Не опаздывайте, – строго предупредил Йерри Петерссон по телефону.
И вот они оба на месте, а хозяина не видно.
Ступени на лестнице высокие, а в мокрых сапогах легко поскользнуться. Они осторожно поднимаются на второй этаж, зовут Петерссона, но им отвечает только эхо. Прямо над двадцатиметровой лестницей, по которой они поднимаются, висит люстра. Ей, должно быть, уже несколько веков, на ней более сотни наполовину сгоревших свечей в массивных подсвечниках. На одной стене вестибюля висит полотно в голубых тонах, изображающее мужчину, накладывающего солнцезащитный крем на спину женщине.
Запыхавшись, они доходят до второго этажа.
– Ему следовало бы установить лифт, – говорит Ингмар Юханссон.
– Должно быть, слишком дорого, – отвечает Ёте Линдман.
– У него есть на это средства.
– Может, нам посмотреть его в подвале?
– Ну его к черту! Что там внизу может быть, если не застенок? Знаешь, «железная