– Так и будет! Так и будет, ясно? – донесся до сознания ледяной голос.
Звук вернулся. И нормальное зрение – Лина увидела каждую морщинку на сжатых губах матери. И ощутила, как в ее собственном голосе хрустнул лед:
– Победи сначала.
И снова танец под градом ударов, под свист клинков. И снова кипение стали у лица, и вихревой туман вместо стен – при ускорении окружающее смазывается. Снова бьется на факелах Пламя, озаряя хищный блеск ножей и ненавидящие глаза матери. Лина почему-то видела только глаза… только глаза… словно именно в них сконцентрировалась вся угроза и злоба, какие скопились в этой небольшой пещере.
Клинок летит в горло, сблокировать и провести ответный бросок… и фуэте, фуэте, уйти с линии удара. Фуэте, пинок носком сапожка и сразу кабриоль – уйти от удара по ногам. А потом жете. Гранд жете! Лови меня, раз так хочешь убить. Лови! А я вот не буду… И Феникс в ней расправляет крылья, и тело летит, оставляя ненависть где-то внизу…
Прыжок, и нож свистит мимо. В этот миг Лина понимает, что победит. Потому что владеет силой и мастерством не хуже матери. Потому что у нее есть любовь и вера, есть друзья и родные, а у матери лишь подчиненные и сообщники.
И снова удар и блок, и снова смерть мимо. Мимо! Лишь ветерок по щеке…
Еще немного, мама. Ты не можешь быть сильнее. Ты скоро ослабеешь. И я смогу отобрать твои ножи. Ты уже слабеешь. Твои силы, у кого б ты их ни украла, небеспредельны. А взять их тебе больше неоткуда.
Я не хочу тебя убивать. Ты все-таки мама…
Но править тебе больше нельзя.
Раз! В руку ложится чужой клинок. Растворить…
Два! Второй нож.
Три! Гранд жете, и третий клинок, сверкнув алым в свете пламени, рвется из пальцев. Но смиряется и покорно исчезает. Четвертый. Пятый! И пьянящая сила вихрится вокруг, и стоит немалых усилий остановиться… Шесть и семь! Все!
Ну, мама, что будешь делать?
Ты не победишь, понимаешь?
Пещера уже не размыта, они сбросили скорость, и можно различить каждое лицо, прильнувшее к хрусталю с той стороны. Удивленные, радостные, настороженные, изумленные.
Лиз, непобедимая Лиз… проигрывает?
Дьявол! Ад и пламя…
Боль рванула лицо, обожгла ядовитым жаром, и сразу глаза залило алым. Кровь. Ее кровь… Но откуда? Ведь ножей больше не было…
У Лиз такая улыбка! Торжествующая, злая, уродующая лицо хуже раны.
Как больно…
Красное дерево?
Прятала… как подло, мама…
Вдруг в голове зазвучала песня известного барда прошлого века – «Баллада о времени», они ее недавно с Лёшем слушали.
Откуда в пещере взялся Лёш? Откуда рядом с ним Анна? Почему она, недавно лежащая при смерти, твердо стоит на ногах?
Наверное, я умираю и у меня бред. Иначе… иначе почему я вижу, как Пламя прыгает с факелов и окружает Лиз светящимся ореолом? А она кричит и падает…
Мерещится.
Но подхватывающий песню Лёш – он же не мерещится?
– Лина… Лина… – Руки Лёша, перепачканные