– А! – вскрикнула Вита. – А! А!! Вот она! Смотри! Это же Антонина! Да!! Нет, ты смотри, смотри: вон она, вон сидит – крайняя слева!
Я вгляделась. Несомненно, это была она – бывшая хозяйка Витиного старого дачного домика, Антонина Тимофеевна, доктор медицинских наук, профессор. Давно ли она водила нас с Витой вкруг пруда у самой своей дачи, поясняя нам, не причастным к тайнам вселенной, какую пользу участку и хозяевам приносят отрицательные ионы прудовой воды. Руками она делала пассы, глаза ее, глубоко ушедшие в старческие сморщенные глазницы, по-ведьмински поблескивали, и мне была противна и она сама – хитрая старушенция в серых обносках, и ее неопрятная манера набивать цену своей собственности. Прудовая вода сладко пахла тиной. Очевидно, это и были отрицательные ионы. Но дача – участок в 12 соток и домик причудливой архитектуры подмосковного деревянного модерна – была у нее куплена.
С экрана безмятежно глядели прямо на нас и в вечность старческие глаза из глубоких глазниц, а помолодевшее лицо, разглаженное отрицательными ионами Гималаев, отрешенно отражало ультрафиолет. Оранжевые полосы реденькой ткани скрывали все остальное.
– Нет, ты смотри! Вот она как! – волновалась Вита. – Оформление все на меня бросила, деньги получила – и блаженствует! А я? А кошка? А сын? Антонинин сын??
После исчезновения старушки-профессора на участке осталась кошка. Глаза ее, миндальные хризолиты, поблескивали так же по-ведьмински, приземистое крепкое тело выдавало необычную даже для ее племени живучесть, хвост, некогда пушистый, но изрядно драный, покачивался из стороны в сторону, как головка кобры под дудку факира. Вита усмотрела в ней ипостась Антонины Тимофеевны, оставленную ею позади для вечного контроля за своим участком вселенной. И, подчинясь кошкиной магии, приютила животное так же бездумно, как бездумно выложила непомерную сумму за недвижимость у пруда с ионами.
Сына своего Антонина, как видно, обманула. Пообещала им с женой все деньги за дачу, которую они не любили, а мечтали продать, чтобы уверенней устроиться за океаном, и тем склонила искать покупателя, вести дела продажи и вообще способствовать. Но наличность перекочевала в кришнаитскую общину, а Антонина обрела наконец в отрогах мистических гор покой – покой еще при жизни.
Почему-то и мы с Витой почувствовали себя «кинутыми». Нам – суета, заботы, земная канитель. Ей – мудрой и старой змее – хрустальная чистота вечности. Как же так?
Но ведущий предлагал уже жадным глазам телезрителей новые и новые заманчивые картины… Мелькнул крокодил в мутно-коричневых водах Параны, все заслонили серо-зеленые джунгли. Мы отвернулись от экрана.
Но это только предисловие. А вот и главное – то, ради чего я и делаю эту подробную запись.
Водка была уже наполовину выпита, второе пришествие профессора Антонины из электронных СМИ пережито, а Ники давно и крепко спал.
И в это мгновенье под желтым абажуром с бахромой, из продавленного кресла, где сидела с рюмкой в руке Вита, возникла