опаздывать Стася не любила. Поэтому она поднажала, запихнула всю кашу в рот и с набитыми щеками пошла одеваться. Жевать таким полным ртом было невозможно, и Стася надеялась, что овсянка как-нибудь сама рассосётся. Но вредная каша не рассасывалась. Стася начала надевать блузку. Ворот был тесный, и раздутые кашей щёки в него не пролазили. Застрявшая Стася растерялась, положение казалось безвыходным.

      – Скорее, – торопила мама, тоже одевавшаяся в соседней комнате.

      Стасе пришла в голову гениальная идея. Она сбегала в ванную и выплюнула кашу, потом быстренько пропихнула её в раковину и смыла из крана – чтоб никто не догадался.

      – Ты куда бегала? – подозрительно спросила мама.

      – Умываться, – пояснила Стася, глядя на маму невинными глазами. – А то я как-то недоумывалась.

      – Странно, – пожала плечами мама. – Непохоже на тебя. Ну, ты готова? Пошли.

      Стаська вздохнула. Где-то в чемоданах лежали японские подарки, которые поздно ночью привёз папа. Лежат, бедные, совсем нераспакованные. И Стасе приходится бросать их на произвол судьбы.

      Школа была далеко – три остановки на автобусе. Стася с мамой втиснулись в автобус и привычно расплющились между пассажирами. Стасе всегда было немного страшно – а вдруг её насовсем раздавят? Пассажиры были большие, а Стаська на их фоне мелкая, как таракан. Она задрала голову – стоишь, словно в колодце, а над ней возвышаются уходящие в бесконечность мужчины и женщины, и их головы маячат где-то высоко-высоко, на уровне небоскрёбов.

      Пальто, в которое Стася уткнулась носом, было колючее и противно пахло табаком, и Стася завертелась вокруг своей оси, чтобы уткнуться в какую-нибудь более мягкую шубу. Кто-то охнул – это Стася при повороте контузила его ранцем. Но ругаться не стали. Хорошо, а то некоторые ругались и убеждали Стасю, что это потому в автобусе так тесно, что она много места занимает.

      Потом у Стасй зачесалась коленка. Наклониться и почесать её не было никакой возможности, поэтому Стася попыталась потереть коленку обо что-нибудь твёрдое. Но вокруг всё было мягкое. Стася заёрзала, дёргая ногой.

      – Не лягайся, – сказала мама. – Я и так еле стою на одной ноге.

      – Почеши мне коленку, – попросила Стася. – Вон ту, что около тебя.

      Мама тоже не могла нагнуться и попыталась почесать своей коленкой Стасину.

      – Ой, – сказала она. – По-моему, это не твоя коленка. Извините, я кого-то почесала.

      Но никто не признался. А у Стаси зачесалось под лопаткой, но сразу перестало, как только ей на голову поставили чью-то сумку.

      – Осторожно! – сказала мама. – Там ребёнок.

      – Где? – удивилась тётенька с сумкой.

      – Внизу, – пояснила мама. – Под вашей сумкой.

      – А зачем вы его туда засунули? – возмутилась тётя. – Он мне мешает.

      – Мне иногда тоже, – вздохнула мама и спасла Стасю из-под сумки.

      Тётя хотела ещё что-то сказать, но мама ввинтилась в толпу, грозно спрашивая всех: «Вы выходите? Вы выходите?» Стаську она тащила за собой, и та каждый раз боялась, что рука оторвётся и