Один из краснокожих положил конец этой речи, закрыв ладонью рот Генриха Марча. Вслед за тем индейцы пошли в лес и повели с собою пленников, которые, казалось, не сопротивлялись. В общей суматохе Зверобой еще раз услышал замиравший голос старика:
– Берегите моих дочерей!
Молодой охотник остался один со своими тяжелыми размышлениями. Гробовое молчание сменило шум борьбы, и ни один звук не долетал больше до его чуткого слуха.
Зверобой ехал медленно, погруженный в глубокую думу, и не раньше, как через час, настиг одну из пущенных по ветру лодок. Привязав ее к своей каноэ, он еще раз осмотрелся вокруг себя и чутко прислушался. Ничего не было слышно и видно. Он решил заснуть. Но, несмотря на крайнее утомление, сон на этот раз не сразу сомкнул его глаза. Долго напряженное воображение проносило перед ним все события этой ночи. Вдруг послышалось ему, будто Гэрри дает сигнал подойти к берегу: он встал, осмотрелся, прислушался; но все, казалось, было погружено в могильное молчание. Обе лодки медленно подвигались на север, звезды блестели над его головой, и пространство воды, окруженное лесами и горами, расстилалось во всем своем величии.
Бумпо лег снова на дно лодки и через несколько минут заснул крепким сном.
Глава VII
Был уже день, когда молодой охотник открыл глаза. Он немедленно встал и осмотрелся вокруг с озабоченным видом человека, сознающего необходимость разобраться точнее в своем положении. Его сон был глубок, непрерывен; он пробудился с ясным сознанием и новыми силами, которые были для него так необходимы в настоящую минуту. Солнце еще не взошло, но небесный свод окрасился уже багряным цветом, возвещавшим наступление дня. Воздух наполнился щебетанием птиц. Эти звуки указали Зверобою на опасность, которой он подвергался. Ночью ветер значительно усилился, и лодки переплыли пространство вдвое больше того, какое можно было ожидать. Но что было всего хуже, так это то, что они настолько продвинулись к возвышавшейся на восточном берегу горе, что Бумпо мог различить каждую ноту птичьего гомона. Но это еще было не все: третья лодка, пущенная по тому же направлению, приплыла почти к самому мысу, и если она не достигла берега, то только благодаря направлению ветра, или, может быть, потому, что ее оттолкнула человеческая рука. Этим, впрочем, ограничились все опасения охотника, и он не видел других поводов к беспокойству. За́мок спокойно возвышался