– Потерпи, девочка… ещё чуть-чуть осталось… – тут же отозвался седой доктор.
«Уф-ф-ф…» – выдохнула Василиса, медленно выпустив сдерживаемый в лёгких воздух, с облегчением почувствовав, что неприятная экзекуция подошла к концу. Хирург взялся за скальпель. В ответ на брякающий звук инструментов она попыталась повернуться, дабы подсмотреть хоть одним глазком, что там творят с её собственностью. Не тут-то было. Перед любопытным взглядом неожиданно материализовался тот самый первый молоденький доктор и ласково, но достаточно твёрдо вернул голову девочки в первоначальное положение:
– Не надо… не смотри… – тихонько произнёс, успокаивающе взяв за ладошку.
Сжавшись и покрывшись мурашками озноба, Васька чувствовала, как её родную конечность долбят, словно зубилом, пробивая отверстие в кости. Впрочем, всё так на самом деле и происходило. Звяканье инструментов, звуки отсоса, озабоченные голоса: «Тампон… ещё тампон…» «Твою мать, держи крепче!» «Надкостница… глубоко…» «Вроде чисто?» «Быстрее… время!» Действие анестезии стало ослабевать, боль нарастала, поднимаясь всё выше, подбираясь к паху… «Всё! Зашиваем!» – операция подошла к завершению. Наложив гипс чуть выше колена, хирурги установили в отверстии над раной дренаж и, сделав укол в ягодицу, отправили Василису на каталке в палату.
Ночь. Всё отделение погрузилось в глубокий сон. Сестричка на посту прикорнула прямо на стуле, положив голову на скрещённые на столе руки. Где-то вдалеке раздавался протяжный то ли стон, то ли храп. Одна девочка не могла никак уснуть, эффект от обезболивающего стремительно уменьшался, а распирающая боль вновь набирала обороты. К тому же внезапно захотелось в туалет, по-маленькому… Сильно приспичило… Спустив ноги с железной пружинистой койки и дождавшись, покуда голова прекратит стремительный круговорот, девочка углядела костыли рядом с соседней кроватью, на которой мирно посапывала больная. Потянувшись, прихватила их и потащилась к выходу. Дверь открылась практически беззвучно. Стараясь сильно не шуметь, Васька выползла в пустынный больничный коридор. На горизонте никого не наблюдалось. Кромешная темнота и лишь слабенький свет от ночника на посту медсестры действовали успокаивающе. Приметив в дальнем конце заветную букву «Ж», торопливо переставляя костыли, направилась в обратную от стола дежурной сторону. Туда добралась без происшествий и, сделав своё дело, двинулась назад, но успела доковылять лишь до середины длинного коридора, как вдруг ощутила сильную слабость, огонёк лампы прямо на глазах стал блекнуть, костыли разъехались, а сама она со страшным грохотом распласталась на кафельной плитке, ненароком сбив стоящее рядом кресло-каталку, отчего то развалилось, будто трансформер, оглушая отделение громким металлическим лязгом! Сознание помахало ручкой, уносясь в неизвестном направлении, а холодный пол встретил крайне нелюбезно, состыковавшись с девичьими косточками.
– Вот глупенькая… – услышала