Прижимая удовлетворенную заявку к груди и нервно оглядываясь на окружающих, воспрянувший духом ас пошел, нет, побежал к заму Владимирова по тыловому обеспечению. Неуемная энергия Нестерова, желавшего побыстрее подняться в небо, переключилась на Хохела Остаповича.
Товарищ Щирый, как обычно, был на своем рабочем месте. Он всегда был на нем. Он даже ночевал порой на складе, опасаясь внезапной и внеплановой ревизии.
– Комиссия? – встрепенулся Хохел Остапович, снимая ноги со стола, отодвигая в сторону кроссворд и хватая бутылку с зажигательной смесью. Вызывай пожарную команду!
– Нет, – успокоил летчик опытного складского работника, который уже успел зажечь спичку и поднести к горлышку бутылки с коктейлем Молотова. – Заявка.
Хохел спрятал коктейль, перекрестился и бросил спичку в стеклянную банку из-под тушенки.
– Ну чего там? – брезгливо протянул руку Хохел, опять водружая ноги в войлочных тапочках на захламленный стол. – У меня вообще-то обед.
– В десять часов утра? – наивно удивился Нестеров.
Хохел презрительно хмыкнул.
Поданную бумагу он, впрочем, прочитал недовольно, но внимательно, а затем, недоуменно обшарив глазами фигуру Нестерова, поднял глаза к потолку и раздумчиво сказал: «Да-а. Тут проставиться бы не мешало».
– Потом, – уклончиво ответил Нестеров.
Хохел знал: «потом» у господ офицеров означает «никогда». Вздохнул и накарябал на заявке свою подпись, подумал немного и еще что-то дописал. Переминавшемуся на месте штабс-капитану предложил зайти через пару дней. Когда Хохел хотел, он умел работать быстро и выбивал из главка все необходимое.
Ровно через два дня снабженец вручил Нестерову небольшой сверток промасленной бумаги, небрежно перевязанный бечевкой. Обалдевший летчик не стал развязывать веревку, а просто разорвал бумагу. Там был новенький редуктор от авиадвигателя к французскому биплану «Ньюпорт».
– А где все остальное? Где аппарат? – потрясенно спросил Нестеров, заглядывая Хохелу через плечо в темные глубины склада, надеясь увидеть знакомые очертания летательного аппарата.
– Потом, – равнодушно ответил Хохел и занялся любимым делом: перелистыванием страниц книги учета имущества. Нестеров развернулся на каблуках и понуро ушел, бережно прижимая к груди редуктор.
Достоинств у Нестерова-летчика и Нестерова-офицера было множество. Но имелся у него, к сожалению, и один недостаток. Он был упрям. Тем более, до того как попасть в отряд, Нестеров служил в армии, где офицеры прапорщиков замечали только в пределах устава, а уж о том, чтобы проставляться, не было и речи. Даже если прапорщики играли важную роль в обеспечении всем необходимым для военной службы.
Летчик выбрал другой путь. Еще в гимназии и в юнкерском училище на уроках Закона Божьего он уяснил для себя, что у любого человека есть совесть. И, значит, чисто теоретически у Хохела она