– В этом просто-напросто не будет необходимости, – уточнил гусар, сидевший слева от варшавского гнома, который до сих пор предпочитал отмалчиваться.
Коронный Карлик нервно передернул плечами. Он знал, что при всем своем могуществе сумел нажить множество тайных и явных врагов. И как человек, подготовивший немало покушений, прекрасно понимал: призрачное могущество Коронного Карлика охраняет его лишь до тех пор, пока он остается в тени, никак не заявляя о себе ни в сенате, ни при дворе, ни, тем более в салонах различных дворянских партий.
Но и в сонном бреду ему не могло померещиться, что кто-то способен повести себя с ним так, как повели себя эти азиаты. До сих пор он со своими тайными агентами наводил ужас на многих, в том числе и на королеву, а теперь вот дожил…
– Я могу знать, кто вас послал за мной? При этом причины, побудившие к такому шагу, меня не интересуют. Просто назовите имя этого «добродетеля».
– Скоро ты его узнаешь.
– То, что предстоит беседовать с государыней или с кем-то из ее приближенных, мне уже ясно. Но кто тот человек, который.
Договорить ему не дали. Молчун набросил ему на шею удавку и стянул ее так, что Коронный Карлик вынужден был приподняться, поскольку едва не задохнулся.
«Если с тобой начали говорить в таком «тоне», значит, это конец карьеры», – почти с отчаянием подумал тайный советник, жадно хватая ртом воздух и растирая разболевшуюся шею.
Висельник-молчун убрал свое орудие так же мгновенно, как и набросил его, но Коронный Карлик успел оценить: работал человек, привычный к подобному ремеслу.
– Странный способ общения со мной вы избрали, уважаемый, – с трудом проговорил тайный советник. – Ведь я не помню, чтобы мне запрещено было отвечать на ваши вопросы или вам – на мои.
«Этот азиат еще не понимает, что ему нельзя было ослаблять удавку, – мрачновато ухмыльнулся пленник, потирая рукой все еще пронизанное болью горло. – Злодей, решивший поиздеваться подобным образом над самим Коронным Карликом, не должен был оставлять его в живых. Как, впрочем, и оставаться в живых самому.
6
Ни графини де Ляфер, ни польского принца в доме доктора де Жерона полковник не застал. Об этом его уведомила стройная девица, плечи которой скрывала черная накидка из волос, а большой серебряный крест, покоящийся на пышной, слишком вызывающе очерченной груди, призывно требовал припасть к ногам его распятия – и целовать, целовать долго и набожно, отрекаясь и молясь, впадая в грех и тотчас же раскаиваясь в нем.
– Вы католичка?
– И даже иезуитка, – с явным вызовом уточнила женщина.
– «И даже».
– Надеюсь, припасть к кресту на моем теле вам помешает не это? – с убийственной точностью вычитала его мысли