– И где это пан раздобыл такой роскошный автомобиль?
– На Краковском предместье.
– Уж не в том ли магазине, что рядом с Генеральным штабом, вроде как напротив «Европейской»?
– Именно там.
– Да, богатая игрушка…
– Это еще что. – Мышлаевский рассмеялся и легко откинул среднюю подушку сиденья: – Смотрите!
В уютной кожаной раковине жемчужиной влажно поблескивал голубоватый фаянсовый унитаз. Пан Казимир громко, от души, рассмеялся.
– Скажите, поручик, а подешевле туалета там не имелось?
– Нет, – в тон ему ответил Мышлаевский и густо захохотал, довольный произведенным впечатлением.
Пока пан Казимир вместе со своим спутником весело обсуждали все мыслимые и немыслимые достоинства итальянки, «лянчия» миновала домишки предместья и, вырвавшись на дорогу, помчалась в сторону Чешских фольварков. На обочине замелькали голые кусты, и в разговоре сам собой наступил перерыв. Потом после довольно долгой паузы, Мышлаевский, поглядывая в окно, уже по-деловому заметил:
– Напрасно едем…
– Почему?
– За эти дни там все затоптали.
– Скорее всего так… – согласился майор и замолчал надолго.
Наконец, проскочив полтора десятка километров, «лянчия» останавливается возле сарая. Майор с Мышлаевским вышли, пан Казимир посмотрел на истоптанный сугроб и вздохнул:
– Не меньше, как стадо слонов прошлось…
Все-таки они оба вошли внутрь сарая, и пан Казимир, внимательно изучив все щели, сделал вывод:
– Нет, отсюда стрелять не могли.
– Зато сигнал дать могли, – возразил Мышлаевский.
– Само собой, – согласился майор и сказал: – Посмотрим дальше.
Они молча прошли вдоль еще кое-где видных следов лыжни и остановились возле покосившегося колышка.
– Здесь…
Пан Казимир, скептически рассматривая вдоль и поперек истоптанный косогор, поинтересовался:
– Скажите, поручик, по вашим представлениям, через сколько времени падает сраженный насмерть?
– Мне кажется, секунды три…
– Допустим… Тогда, скорость лыжника здесь была километров десять-пятнадцать, лыжи скользят по инерции…
– Около десяти метров… – Мышлаевский внимательно посмотрел на майора.
– Тогда пошли назад.
Отсчитав по ходу двенадцать шагов, пан Казимир решительно свернул на обочину. Мышлаевский порывался было идти за ним, но майор остановил его:
– Нет, нет, стойте, пожалуйста, на этом месте…
Пан Казимир начал подниматься на косогор, но, пройдя с десяток шагов, неожиданно выругался. Нагнувшись, он разгреб снег и увидел косо срубленный пенек. Дальше майор поднимался уже строго по прямой,