Война «невидимок». Последняя схватка. Ник. Шпанов

наличие вооруженной силы произвело свое действие на оставшихся без командования матросов «Черного орла». Несколько выстрелов по сопротивляющимся – и им стало не до того, чтобы разбираться, сколько оружия у восставших. Большая часть безропотно дала скрутить себе руки за спину. Через полчаса в распоряжении восставших оружия было больше, чем они могли унести. Найденов, Житков, Нордаль собрались, чтобы обсудить, как легче овладеть палубой. Но тут пришла неожиданная мысль: прежде, чем думать о захвате палубы, нужно справиться с машинной командой. Машинисты заперлись в кормовом отсеке, где находился вспомогательный двигатель «Черного орла». На требование сдаться они ответили выстрелами. Из прохода было слышно, как гудит пламя в запальных шарах дизелей. Раздавались звонки машинного телеграфа. По-видимому, машинисты, выполняя приказ с мостика, запускали моторы. Опомнившийся от потрясения Витема торопился, не полагаясь на одни паруса. Найденов ошибся, предполагая, будто разъединив линию, питающую от динамо радиорубку, лишил Витему единственного средства спасения – радио. Овладев нижней палубой корабля, восставшие оказались в роли пассажиров, которых именно Витема повезет, куда ему вздумается.

      Была дорога каждая минута. Если подоспеет какой-нибудь немецкий корабль, Витема перейдет в наступление. Конечно, восставшие не дадутся теперь живыми в руки немцев; может быть, им даже удастся утащить с собой на дно и врагов, взорвав судно, но не к этому они стремились: им нужна была жизнь, свобода. Им нужен был сам Витема!

      – Надо любой ценой помешать ему управлять движением судна, – сказал Житков.

      – Значит, первая задача – вышибить немцев из машины! – решительно заявил Найденов.

      Несколько ручных гранат, брошенных под стальную дверь машинного отделения, сделали свое дело. Проход в машинное отделение был открыт. Но первый же норвежец, сунувшийся туда, упал с простреленной головой.

      За дверью была крошечная площадка. С нее узкий железный трап вел вниз, где стояли двигатели. Укрываясь за ними, немцы вели огонь по единственной двери, через которую можно было до них добраться.

      – Придется пожертвовать машиной, – сказал Найденов. И несколько ручных гранат одна за другой полетели вниз.

      Немцы ответили градом пуль. Пули стучали по стальным переборкам, рикошетировали, визжа на разные голоса.

      Житков отстранил Найденова от входа, ползком пробрался к стальному помосту, нависшему над машинным отделением, и дал очередь по мелькнувшей внизу голове машиниста. Снизу донесся стон. Житков терпеливо ждал, когда выглянет следующий. Но тут вдруг свет, заливавший машинное отделение, погас; освещенной осталась только верхняя площадка, где лежал сам Житков.

      Положение стало неравным. Немцы могли стрелять по наступающим, оставаясь невидимыми. Житков выстрелил по лампе над своей головой. Все вокруг погрузилось во тьму. Розовели внизу запальные шары у головок цилиндров. В них гудело веселое голубое пламя. Звонко ударил гонг телеграфа. Раз, другой. Послышался голос механика, отвечающего что-то в переговорный на мостик.

      Житков