– Ты чего это, парень? Иголку, что ли, проглотил? – удивлялась Настя.
Валентина строго взглядывала слегка прищуренными глазами на всех, и в этих глазах чувствовался вопрос…
– Ты мотри, парень, видно, накололся рябчик на боярку.
– Ой, эти мужчины, они хуже баб другой раз вздыхают! – шептала Настя.
Василий вышел, хлопнув дверью.
Валентина, краснея, спрятав глаза, убежала в свою комнату, а Яхонтов снова почувствовал глухой толчок в сердце. В отношения строителей непрошенно вторгались вечные человеческие чувства – зависти, подозрения и тревоги. Это лишало покоя, мешало работе.
А вечером, когда Настя накрывала на стол, Василий вошел с сияющим лицом.
– Завтра едем на Баяхту, – сказал он, сбрасывая шинель, – а вам, Настя, с товарищем Сунцовой задача – привести в православную веру наш рабочий клуб: скоро соберется съезд рабочих всех приисков. Надо смастерить постановку… Третий фронт – просвещение масс!
И оттого ли, что он пришел с улицы, или потому, что внутри у всех троих перегорели налетевшие волнения, в комнатах сразу же повеяло свежестью.
Не было на лице Валентины прежней деловой строгости, которой боялись все и перед которой утром отступил Василий.
– Вот же таежная туча – то хмурится, то гремит…
Настя женским чутьем понимала происходящее и, казалось, вперед знала исход его.
Яхонтов вышел к столу всклокоченным. К потному лбу его прилипли пряди спустившихся волос, а брови плотно сжимались.
Он подошел к умывальнику и долго полоскался над тазом.
«Сегодня же надо решить, – думал он, – так дальше продолжать нельзя».
Две подводы остановились около самых ворот. Лошади устало фыркали попеременно и встряхивались, гремя сбруей.
– Это Рувимович со своим штатом, – сказал Василий, выскакивая из-за стола.
Яхонтов и Валентина тоже поднялись с мест и подошли к окнам.
– Вы тоже едете на Баяхту, Борис Николаевич? – спросила Валентина, не глядя на него.
– Думаю, – ответил он, слегка повертывая свое лицо.
– А надолго?
– Пока дорога держится, вероятно.
– И товарищ Медведев едет на такое же время?
– Не знаю… По-моему, ему нечего там делать долго.
Валентина отвернулась от него и с сожалением в голоса сказала:
– Опять здесь скучища будет!
– Ну, без меня-то скучать не станете, – усмехнулся Яхонтов.
Валентина повернулась к нему и строго спросила:
– Что это значит, Борис Николаевич? Что это значит – «без меня?»
В комнату вошли приезжие. Это был действительно Рувимович, а с ним два техника и женщина.
– Познакомьтесь, товарищи, – сказал Василий. – Это член губкома, наш недолгий гость, это товарищ фельдшерица, помощница смерти, а это техники.
Фельдшерица, низкая и полная женщина средних лет, улыбалась, как давнишняя