– Эй!.. Эй! – раздался вдруг раздраженный окрик сзади. Повернувшись, Сирина увидела торговца зеленью, проплывавшего на лодке мимо и с подозрением смотревшего на нее.
– Разве не видно, что никого нет?
– Вы не знаете, где хозяева? – спросила Сирина, вновь испытывая наслаждение от звука родной речи. Казалось, она никогда не уезжала отсюда. Словно и не было четырех лет, проведенных в Америке.
Торговец зеленью пожал плечами:
– Кто знает? – Затем философски добавил: – Война… множество людей сменили местожительство.
– Вы не знаете, что стало с женщиной, которая жила в этом доме?
В голосе девушки послышалось отчаяние. Гондольер внимательно посмотрел ей в лицо.
– Дом продан, синьорина, – неожиданно сказал почтальон, медленно проплывавший мимо.
– Кому? Когда? – с трудом выговорила Сирина. Продан? Дом продан? Она предположить такого не могла. Но почему бабушка решила продать дом? Осталась без денег? Подобная мысль никогда прежде не приходила Сирине в голову.
– Дом продали еще в прошлом году, когда шла война. Его купил кто-то из Милана. Новые хозяева сказали, что, когда война закончится, они отойдут от дел и переедут в Венецию… Отремонтируют дом… – Почтальон пожал плечами.
– Отремонтируют дом?.. – растерянно переспросила Сирина.
Что, черт подери, он имел в виду? Что они имели в виду? Отремонтировать бронзу? Бесценные антикварные мраморные полы? Безупречные сады, разбитые за домом? Что они собирались отремонтировать?
Почтальон приблизил гондолу к причалу и взглянул ей в лицо.
– Она была вашей знакомой… та старая дама?
Сирина кивнула, не желая больше ничего добавлять.
– Знаете, она умерла. Два года назад. Весной… – печально проговорил почтальон, не отрывая взгляда от прекрасного лица девушки.
– От чего?
Сирина почувствовала внезапную слабость. Ей показалось, что она теряет сознание. Надежды ее оказались напрасны… Бабушки больше нет.
– Знаете, ведь она была очень старой, синьорина. Ей было почти девяносто.
Сирина рассеянно покачала головой и тихо проговорила:
– Нет, весной ей исполнилось восемьдесят.
– А… – Почтальон сочувственно смотрел на Сирину. – Из Рима приезжал ее сын, но он пробыл всего два дня. Все вещи, как я узнал позже, он отослал в Рим. Все, все ее вещи. И почти сразу же выставил дом на продажу. Однако прошел почти год, прежде чем его купили.
«Итак, опять Серджио, – подумала Сирина, стоя перед родным домом, – Серджио… Он все отослал в Рим».
– А ее письма? – Голос Сирины прозвучал раздраженно, боль утраты была нестерпима. – Куда попадали отправляемые ей письма? Их тоже переправляли ему?
Почтальон кивнул:
– Кроме писем, адресованных слугам. Их он приказал отсылать обратно.
Значит,