– Я пойду умоюсь, – говорила она осипшим голосом, – и буду собираться домой. Не говори ему прежде, чем я уйду. На тебя он не станет злиться, это я уже успела понять давно.
– Ага, он мне сразу лицо начистит.
Света снова пустила едва слышимый смешок и пошла в ванную, закрывшись изнутри. Я стал ждать её на кухне. В комнате, где всё ещё бушевал Данил, но только уже чуть тише, что-то с треском разбилось. Я вскочил и побежал к нему. Я застал его согнувшимся почти пополам и собиравшего осколки вазы с белого ковра. На нём были маленькие капли крови, а по его левой ладони текли тонкие алые струйки.
Я рванул за метлой и совком, прежде уложив разгорячённого Данила на диван перед телевизором и включил первое, что попалось на глаза – какой-то боевик с Джеки Чаном. Я стал убираться и наблюдал, как Данил как-то по странному пялился в экран телевизора, словно видел такое впервые. Его глаза просто отражали всё, что сейчас шло, но сам Данил ничего не понимал. Я собрал все большие и маленькие осколки и выбросил всё в кухонное мусорное ведро. К этому времени Света уже успокоилась и вышла из ванной. Я закрыл дверь в комнату с Данилом и проводил Свету. Она оделась почти моментально, и я видел, как она судорожно пыталась натянуть сапог на ногу, прислушиваясь, не встал ли Данил посмотреть, куда это уходит его девушка, обещавшая быть с ним в это непростое время.
– Я поеду на такси, меня встретит мама. Потом передай ему. Давай, пока.
– Пока.
Я закрыл за ней дверь, и только выключив свет в прихожей, подумал: «Почему она сказала «пока», а не «до завтра»?
III
Я сидел с Данилом в одной комнате с выключенным светом. За окнами совсем темно, и экран телевизора бьёт по глазам своей яркостью. Мы поужинали часа два назад, и я дал Данилу таблетки, о которых говорила Света. Он уже спал, как-то странно храпя, будто задыхается, а я смотрел новостной канал. Сначала я даже не обратил внимания, но потом мой мозг буквально случайно зацепился за фразу вирус. Я очнулся от дрёмы, побеждающей меня в этом мягком широком кресле, в котором я планировал спать всю ночь, и прислушался к телевизору. Я не решился добавить громкости, боясь разбудить со свистом сопящего Данила, который сейчас лежит спиной ко мне, сильно поджав ноги, и почти лицом прижался к экрану.
«Вирус распространяется очень быстро. Основная группа риска – люди в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. Власти вводят временный карантин ввиду широкого распространения вируса за последние сутки…»
Данил зашипел на этом моменте, и я машинально схватил пульт с кресла и выключил телевизор, оставшись в полной темноте. Даже во дворе не горели фонари, а мои не привыкшие к темноте глаза словно окунули в гудрон. Я рукой нащупал за своей спиной кресло и сел, подняв ноги с пола. Я всматривался в сторону, где лежит Данил, но ничего не могу увидеть, и лишь слышу, как он раздражённо ворочается. Я помню, Света говорила, что