Они все утопленники. Утопленники по собственному желанию, не желающие бороться и осознавать свою слабость. Безвольные, поддавшиеся соблазну и силе обстоятельств, не желающие нести ответственность за свою жизнь, но дающие начало другим жизням. Они рабы условий жизни, их круг давно замкнулся, не оставив и следа от их свободы.
Мальчик тоже потеряет свой дар видеть обман. Он вырастет, и его чувства остынут навсегда. Эмоции будут отрепетированы, и так же наиграны. Останется только тоска. Тоска по искренности и решимости. Тоска по любви и ласке. Но и эта ноющая рана затянется, а чувство боли забудется. Отшлифованное сердце получит непробиваемую броню. Он станет таким же, как и миллионы других мальчиков. Из таких же благополучных семей. И эти мальчики будут продолжать делить этот мир, не понимая, для чего они здесь и что должны оставить после себя.
НАДЕЖДА
Он разбирал обессиленными руками металлические обломки, осторожно перекладывая куски, чтобы не повредить маленькую ручку или ножку. Он шептал и повторял, словно молитву «Тихо, тихо, не бойся, я здесь, я тебя вытащу, потерпи!»
Последний рывок, и девочка обвила руки вокруг его шеи, он подался назад и они вдвоем упали на землю. Она замерла, а из его глаз катились удушающие слезы. Отчаяние захлестнуло его, еще секунду назад он был героем в своих глазах, а теперь осознал, что нечего больше ожидать. Он больше ничего для нее не сделает. Он умрет здесь. К ним не придет помощь и это все происходит сейчас и наяву. Надежды нет, не за что бороться, он не владеет больше ни обстоятельствами, ни собой. Он всегда держал все под контролем, но все это рухнуло в один миг. Иллюзию самоконтроля создавала фальшивая вера в свой образ. Он создал свою внешнюю оболочку настолько прочной, что под ней никому не было видно пустоты внутри. И он сам не видел этого.
Но вот сейчас он осознал себя. Он был никем. Он ничего собой не представлял. У него не было силы воли, энергии бороться, веры. Он шел всю жизнь с закрытыми глазами. И его жизнь была уничтожена. Она не имела больше смысла. Все над чем он трудился, чему посвящал себя, все кто восхищался им – все это было погребено под грудами обломков