Нино вытянулась во весь рост, как струна, а щёки залил пунцовый румянец. Конечно, она слышала об этом… «яблоке», когда Саломею выдавали замуж, но тогда, шесть лет назад, она была ещё таким ребёнком! К тому же семнадцатилетняя княжна ещё никогда не обсуждала таких вопросов с взрослыми, да ещё и в присутствии Шалико. К слову, молодой князь тоже заметно напрягся и нервно потоптался с ноги на ногу.
– Мы… в курсе, – пролепетал он хрипло и откашлялся в кулак.
Армянин ещё шире улыбнулся, потешившись произведённым на детей впечатлением, и удовлетворённо покряхтел, мечтательно посмотрев в стену.
– Ну-ну, не стесняйтесь вы так! Вас это тоже когда-нибудь ждёт, – снисходительно рассмеялся пристав. – Вы случаем не?..
– Мы – друзья! – торопливо нашлась Нино. – Очень хорошие друзья. С детства.
Арсен Вазгенович от всей души расхохотался, но перечить юной барышне не стал, даже видя тщательно скрываемые взгляды, которые бросал на неё юный Циклаури.
– Да? Жаль. – Мужчина досадливо причмокнул, покачав головой. – Не то чтобы мы сомневались в своей Арпинэ… но дань традициям важна. Вы сами знаете.
– По-моему, это пережиток прошлого, – вдруг заспорил Шалико, только справившийся со смущением, – и просто неэтично.
– Как бы то ни было… мне уже давно пора ехать! Заболтался я тут с вами… Право слово! – Будто спохватившись, прямолинейный армянин спрятал карманные часы за пазухой и, дав молодым людям последние распоряжения, резко развернулся, чтобы покинуть их. – И не забывайте о нашем уговоре. Пишите обязательно, если что-нибудь узнаете! Я буду ждать.
Шалико и Нино посмотрели вслед удалявшемуся становому, издали услышав, как он запел себе под нос старые армянские песни. Неужели это они вернули своему новому другу потерянное расположение духа?
– Լավ էլ սազում են իրար, – Арсен Вазгенович уже свернул за угол, когда до их уха дошли обрывки фраз, которые становой почти просвистел. – Իմ տղեն լիներ, կպսակեի!
– И что он только что сказал? – вскинула брови княжна, но старый друг лишь пожал плечами.
– Без понятия. В гимназии я учил только европейские языки.
Арсен Вазгенович и это услышал и подавил растроганную улыбку.
Славика похоронили на третий день после знаменитого случая в доме князя Джавашвили, и вечером Андрей без особой охоты пригласил друзей помянуть младшего брата у себя на захудалой квартире. Вано и Пето не оставили его скорбеть в одиночестве и приехали на кладбище в назначенный час, а затем покорно собрались за неброским столом, умылись, вытерли руки полотенцем и прочитали перед едой «Отче наш», осенив себя крестным знамением.
Незадолго до этого Резо зажёг свечу и прочитал перед святыми иконами