– Слишком счастливые они для нищих, – пожал плечами Мозгалевский.
– Нищие они для нас, рабов общества потребления, узников чужой моды, чужих вкусов и чужих идей. У них есть все, чтобы жить, а еще национальная гордость, которую у нас отняли, – отчеканил Блудов тоном, не допускающим возражений.
– Еще неделя сновидений, Мишань, и ты раздашь все деньги, пошьешь френч, забьешься в угол и будешь сосать трубку, ропща о социальной справедливости, – рассмеялся Красноперов.
– Вить, – Блудов поморщился, раздражаясь иронией товарища. – Я и так трачу на благотворительность десятки миллионов. Раздал бы все, но кому? Больным детям, чтобы айболиты строили частные клиники для богатых лохов? Церкви, чтобы на заряженных «мерсах» бились служители культа?
– Михаил, как вы только можете злословить на церковь? Это же грех большой! – встряла Вика.
– Не на церковь, а на тех, кто гореть в аду будет ярче нашего.
– Кстати, я сегодня Виктора веду в Большой на «Травиату», – как ни в чем не бывало защебетала Вика. – Не хотите ли с нами?
– В другой раз, Виктория, – Блудов прикусил мундштук. – Я сегодня хотел пораньше лечь спать.
– Навстречу подагре и простатиту? – прищурился Красноперов.
– И навстречу им тоже, – Михаил выпустил облако дыма.
– Мне пора, служба как-никак. – Красноперов поднялся. – Здесь у меня хоть и звезды поменьше, а спросу побольше.
– До вечера, милый. – Вика чмокнула генерала. – Только постарайся не опаздывать.
– Когда это я опаздывал?
– Ну, всегда! Что за натура такая, спецномера, мигалки, но хоть бы раз вовремя приехал.
Вслед за Красноперовым засобирался Блудов. Закрыв счет, на выход потянулись и Вика с Мозгалевским.
Владимир проводил девушку до ее машины. Галантно открыв дверь, чиновник вполголоса выговорил:
– Вик, я думаю, нам стоит все рассказать.
– Зачем? – Девушка смотрела перед собой, словно во что-то вглядываясь на дороге. – Это же все понарошку, а расстроится он по-настоящему. – Она захлопнула дверь, резко сорвала машину с места, прибавила музыку и достала ментоловую сигаретку. В зависимости от душевного настроения Вика в машине слушала Лолиту, Бузову или проповеди отца Дмитрия Смирнова.
Глава 15. Деревянные солдаты Железного Феликса
Миша Рюмин родился первого сентября 1913 года, из образования – бухгалтерские курсы, с началом войны – двухмесячные курсы Высшей школы НКВД, так рядовой счетовод стал мастером заплечных дел. Министр госбезопасности Абакумов держал его за дурачка, способного развалить любое дело, которое следует развалить, за дурачка, что будет назначен крайним там, где требуется такое назначение. И дурачок Рюмин до поры оправдывал столь специфическое доверие. В 1946 году закрутилось «трофейное дело». Сталин хорошо помнил заговор троцкистских военачальников и не желал его повторения.