Крошка Джек продемонстрировал листовку, в которой сообщалось о Пасхальном параде. Сам парад Джека, в общем-то, не интересовал, но вот размахивать листовкой ему нравилось. Джек всегда подбирал рекламные листовки. В то время они были не так распространены, как сейчас. Звучит невероятно, но в них даже имелась прелесть новизны. И эта листовка Крошке Джеку особенно понравилась, ведь благодаря ей он оказался в центре внимания, а крошки только ради этого и живут.
Вслед за мамой мы спустились в кухню и, сгрудившись на большом кожаном диване, который стоял в холодном углу, стали обсуждать парад и конкурс маскарадных костюмов. Как оказалось, мама никуда не собиралась, она обдумывала одноактную пьесу под названием «Лиса – рыжая краса» о жене охотника, которая приручила дикую лису, просто чтобы доказать, что это возможно, и теперь не знает, что делать с ручной лисой, которая подсела на измельченную пшеницу и уже не выживет в лесу. Интересный сюжет.
К тому времени мы с сестрой уже всей душой ненавидели деревню, и я ненавижу ее по сей день. При этом должна признать, что ничего я не хотела так сильно, как стать своей, понравиться местным жителям. Прояви кто-нибудь хоть малейшее дружелюбие, хоть самую капельку, жизнь показалась бы мне куда лучше, поэтому я готова была сделать все, только бы меня приняли за свою.
Конечно, можно было вступить в один из деревенских клубов или прибиться к какой-нибудь группе, а там были любопытные, вот только тебя должны были принять, поддержать твою кандидатуру или твое имя должно было оказаться во главе списка кандидатов, а это означало, что от тебя самого мало что зависит. Например, мама хотела петь в хоре, но ей сказали, что сопрано у них предостаточно и с ней свяжутся, если кто-нибудь умрет, или потеряет голос, или заболеет. Сестра – страстная любительница птиц – очень хотела вступить в Клуб юных орнитологов, но в свои одиннадцать она была слишком взрослой для младшей группы, куда принимали детей до восьми лет, но когда Крошка Джек сказал, что он, наверное, не против, мы позвонили руководителю клуба, и вдруг группа до восьми лет оказалась группой до семи лет, а значит, и Джек тоже оказался великовозрастным для юного орнитолога.
По правде говоря, – если не брать в расчет церковь, а ее мы исключили из-за жалкого идиота викария, который сказал, что будет «несказанно рад нас видеть», и мамы, которой хватило ума объяснить нам истинное значение его слов, – вступать-то было особо некуда, если вы уже не чувствовали себя в деревне как дома. Однако в Пасхальном параде-маскараде могли участвовать все, а значит, и мы, и для этого не нужно было записываться в лист ожидания и преодолевать бесконечную полосу препятствий.
– Судьи особенно рассчитывают увидеть необычные