Да и зачем нужны слова? Что он мог сказать? Что любит меня, что не может без меня жить? Это было бы просто смешно и фальшиво! Я бы сразу это почувствовала, а так создавалась иллюзия нежности и любви, какого-то магического действия. Я ощущала себя Золушкой наоборот, не той, которую ищет принц, как в детских сказках, а другой, современной, которая сама ищет принца, находит его, но не может расколдовать. Очарование ночи рассеялось утром. Проснулась я в одиночестве и, вспомнив всё, с тревогой поехала на работу.
Наш визит к Игорю не прошёл даром, все вкалывали в ускоренном режиме. Герман Алексеевич немедленно обратился в ЦБ с требованием дать опровержение инсайдерской информации, распространяемой недобросовестными финансовыми организациями, а также в правоохранительные органы с просьбой о возбуждении дела против банка-конкурента за клевету.
Наша служба безопасности отработала по своим каналам и вместе с пресс-секретарём отправила подробные разъяснения в СМИ. Все эти действия возымели результат, падение акций было приостановлено. А через пять дней начался рост наших активов. Но самое главное, что ещё через три дня Игорь принёс нам свои деньги назад. Вот это было самой лучшей рекламой! Я уверена, что без совета с опытными финансистами он бы этого не сделал. Значит, наша репутация на рынке восстановилась.
Правда, до хорошего было ещё очень далеко. Вытаскивая банк из ямы, мы залезли в долги, и соотношение активов-пассивов было не в нашу пользу. Необходимо было срочно принимать меры. И, желательно, нестандартные, чтобы привлечь к нам клиентов.
Звонок телефона оторвал меня от работы – это была Инна.
– Юля, привет! Что происходит? Кенгуру!
Это означало, что Инна перестала меня понимать и чем-то очень недовольна, в её голосе слышались обида и недоумение. Я почувствовала угрызения совести, всё-таки я не права.
– Мы же договорились: никогда не отключать телефонов, а я не могу до тебя дозвониться несколько дней, и ночевать ты не приезжаешь, что я должна думать?
– Инусь, не переживай, всё хорошо. Просто я очень занята, – к сожалению, я пока была не готова всё объяснить ей.
Не могла же я сказать, что мы с Германом сошли с ума и он просто не отпускает меня. У меня возникало впечатление, что за мной следят, и когда я собиралась с работы, его водитель вырастал передо мной, как немая тень Алладина. Он забирал меня, и мы снова летели по ночным дорогам через пробки и слякоть, пока, наконец, не оказывались в укромном месте. Обычно Герман заказывал ужин в номер, он всегда терпеливо спрашивал, чего мне хочется, я отвечала:
– Чего-нибудь необыкновенного, неиспробованного, чего нет в меню, – и смотрела на него загадочным, затуманенным взглядом.
Он подхватывал мою игру и уточнял:
– Заманчиво, а можно поконкретней?
– Да, конечно! Любви: на первое, поострее, чтоб обжигала, как перец чили, на второе тоже любви, только погорячее, чтоб согревала, как коньяк, а на десерт любви сладкой, но не приторной,