Я с любопытством вскрыла его, там лежала пластиковая карта – ключ от номера на восемнадцатом этаже. И что мне с этим делать? Честно сказать, я была разгорячена вином, спорами с мужчинами и победой над Игорем, мне совсем не хотелось уходить домой. И потом, он мне очень нравился.
Меня никто не заставлял, не удерживал и даже не уговаривал, что, признаться, немного обидно. Чтобы потом ни о чём не жалеть, мне даже пришлось вспомнить основное правило принятия решения: для того, чтобы включить мозги, необходимо отключить эмоции. Как я ни старалась, разум не включался. Мои мозги с ужасом наблюдали со стороны за тем, что я делала, судорожно истеря при этом и обещая закончить жизнь суицидом! Но я их отключила! Вот так, представьте, я использовала самое главное правило с точностью до наоборот. Выбор я сделала, опираясь на эмоции, но абсолютно осознанно.
Лифт поднял меня на нужный этаж, электронный ключ пискнул, зелёный индикатор мигнул, и дверь отворилась, пропуская меня внутрь.
Тонкий прекрасный аромат сразу окутал меня, вся комната была заставлена необыкновенными букетами в огромных вазах, лепестки роз были рассыпаны по полу, дорожка из цветов вела к кровати. Это было очень красиво и романтично, как картинка из сказочных снов. Всё было настоящим, словно королевские покои, много хрусталя, позолоты, приглушённый свет и мерцание. Я не ожидала такой роскоши и немного ошалела после Инкиной хрущёвки. Надо же, просто «Тысяча и одна ночь»! Позже я узнала, что Герман Алексеевич любит театральные эффекты, красивые жесты, постановочные сцены, позиционируя себя этаким шахиншахом. Это был его обычный приём – ошеломить великолепием юную Золушку, чтобы она не успела опомниться. Признаюсь, это ему удалось.
Минут через пятнадцать Герман вошёл. Он улыбался и смотрел на меня. В его взгляде я уловила блеск вожделения, который всегда чувствую моментально, но он даже не скрывал, не маскировал этого, хотя бы из вежливости.
Где-то глубоко запрятанный, предательский страх шевельнулся во мне, я испугалась его мужской страсти и силы и боялась себя, потому что стеснялась быть глупой, неловкой, сказать или сделать что-то не так и испортить атмосферу волшебства, заполнившую пространство. Я не знала, что мне делать, всё-таки мы были чужими друг для друга люди…
Улыбаясь, он приблизился и сказал:
– Боже, как я рад, что ты пришла!
Я молчала, потому что была скованна неловкостью ситуации, и не понимала, что говорить. Любой звук казался мне фальшивым, но он тут же тонко почувствовал мое настроение:
– Знаешь, я всё время думал о тебе, я очень ждал эту минуту, – произнёс он мягким приглушённым голосом, бередящим душу, и я почему-то поверила ему. Наверное, потому