Князь Диодор. Николай Басов

получилась история, Диодор даже подумал, что и сам бы справился, утихомирил дураков ополченских, вот только не успел – Дерпен быстрее управился, хотя и грубее. А вышло даже неплохо. Подкоморий местный, выслушал своего старшину, когда тот очухался, сообразил, что же у него вышло, и чтобы на него не жаловались, устроил им отменный постой. Хотя ночью и опасаться приходилось, что старшина все же, по вольности своей, попробует наверстать упущенное, но… не решился он. Дерпен уж очень грозным выглядел. Зато батюшка с магом, когда им князь объяснил, что они виновны во всем произошедшем, больше не спорили.

      К исходу третьей недели вышли, наконец, к Ругове, и выяснилось, что, не считая некоторых задержек и непременного отдыха, чтобы коней не сморить, перегоны у них получились в среднем верст по полста, для зимника – совсем неплохо, а если считать, какими наездниками были батюшка с магом, то и вовсе хорошо. Пожалуй, только для Диодора на Самвеле да Стыря, пусть и с Буланкой в поводу, это казалось не слишком удачным. Но они-то привыкли к безудержной степной скачке, где гонят, пока кони сами не остановятся…

      Город начался, как и другие здешние города, с мелких, тихих и спокойных мыз и деревушек. И дома тут оказались с высокими крышами, над которыми торчали совсем не руквацкого вида трубы. Да и люди были иными, зато оказались они любопытными, стоило отряду въехать в какое-нибудь из таких-то поселений, как тут же высыпали на улицы детвора и женщины, чтобы посмотреть на имперцев. А то и мужики в непривычного вида короткополых кафтанах выходили на дорогу, иной раз просто смотрели, а иногда даже пробовали заговорить. И ни страха, ни опаски у них не было, может, потому, что заборы тут были едва в рост человека, на Миркве с таким забором у любого бы добро потащили чуть не светлым днем. А тут как-то обходились, может, и воровства у них не было?

      В Ругову прибыли, когда уже темнеть начинало, слишком на местную жизнь засмотрелись, ход сбавили. По обычаю провинций ворота, к которым их дорога вывела, оказались уже на запоре, впускать путников в несветлое время суток полагалось только по необходимости.

      Но стоило князю пояснить, кто они и откуда, как из какой-то невеликой на вид будочки выскочил молоденький офицерик с перевязью, кажется, корнета, в шляпе, но без плаща, видно, очень он этой перевязью гордился, и старался, чтобы ее и под факелами видно было, и стал, путая местные слова с руквой, медленно высказываться:

      – Мейне херрен, дозволено мне докладать… Докладывать, что надлежит обратить внимание… Спросите…

      Вот тогда-то князь Диодор и припомнил свои муки с учебой этого говора, и видимо, получилось у него твердо, потому что корнет обрадовался и, уже не путаясь, прояснил ситуацию на макебурте:

      – Надлежит вам обратиться к коменданту таможни, он предупрежден.

      – Неплохо, – сказал князь, когда они тронулись на изморенных лошадках по улицам Руговы, в сторону портовой таможни, спросив предварительно краткую дорогу у того же корнета.

      – Все может и иначе выйти, – вдруг