«Неужели не спирт?!» – гулко ударила по сознанию болезненная мысль.
Прерывистое дыхание продолжало втягивать безвкусную жидкость, глотками пропихивая внутрь. Маленькая искорка тепла вспыхнула и тут же погасла, задавленная холодом бьющегося в судорогах тела.
«Спирт!» – радостно уловило сознание, удвоив усилия по поглощению спасительной влаги.
Наконец в желудке началась революция и борьба с холодом. Одеревеневшие губы отпустили металлическое горлышко фляжки, и непослушные пальцы с трудом закрутили крышку. Руки, отказываясь повиноваться, медлительно вытаскивали привязанный к рюкзаку спальник, и только сейчас я начал осознавать, что лежу абсолютно голый на шершавом каменном полу. Куда делась одежда, меня пока не интересовало, хотелось лишь одного – согреться.
Искорки тепла объединялись и продолжали бороться с неумолимым холодом. Застывшее тело бил озноб. Спальник все же был отсоединен, и неимоверными усилиями, помогая трясущемуся, одеревеневшему телу непокорными руками, я закутался в плотную ткань. Искорки наконец разожгли маленький костер в желудке, заставив отступить холод. Пламя еле теплилось и требовало нового топлива. Спасительная фляжка лежала недалеко. Наученный горьким опытом предыдущих попыток, я, изловчившись, быстро открутил пробку, и оскаленные губы вновь сомкнулись на металле горлышка. Безвкусная жидкость прерывистыми глотками проваливалась внутрь, а маленькое пламя тепла разгоралось в костер, согревая тело и успокаивая судороги. Аккуратно отставив полупустую фляжку, наконец ощутил в полной мере происходившие перемены. Сердце застучало быстрее, разгоняя едва успевшую согреться кровь. Разжались сведенные зубы и громко залязгали. Тело бил озноб, и пронизывающий холод боролся с нарастающим в желудке пожаром. Тепло пробежало по гортани, и огонь вспыхнул во рту, даря непередаваемый обжигающий вкус чистого спирта. Дыхание сперло, и я закашлялся, сбросив с легких оковы судорог. Так желаемое тепло прокатывалось по венам, добивая остатки холода. Сознание заволокло приятной расслабленностью и погрузило в истому. Ноги наконец отлипли от груди и вытянулись. Приходило успокоение, я перестал трястись, и припадок закончился.
«Вот кошмар!» Первые мысли оттаяли, заставив пробудиться яркие воспоминания.
Перед глазами застыл постамент с деревянной чашей, освещаемый светом фонарика.