Пачка фотографий некоторое время тайно циркулировала в его клубе, не вызывая ни у кого особого интереса, до тех пор пока Ритчи не попросил своего друга дать ему одну.
Чувство шока, испытанное им при виде этого снимка, было сравнимо с ударом одновременно в голову, сердце и живот. Он был до немоты поражен утонченной красотой обнаженной женской плоти, но не мог до конца понять, чем же она его так заворожила, ведь за свою жизнь он повидал немало подобных фотографий. Шок превратился в возбуждение, а возбуждение – в навязчивую идею. Ритчи решил, что ему нужно лично встретиться с Беатрис Уэверли, чтобы освободиться от довлеющего над ним заклинания, но теперь он понимал, что все виденное им на снимке стало явью.
Ее оживленное лицо не обладало классическим совершенством черт, присущим некоторым светским львицам, за которыми Ритчи ухаживал в прошлом. Мисс Уэверли оказалась даже не такой утонченной, какой показал ее снимок. Было в ней что-то дикое и необузданное, чему он не мог дать определение и о существовании чего она сама даже не подозревала. Цвет лица Беатрис оказался сливочного оттенка, а волосы огненно-рыжего цвета, на который раскрашенная вручную фотография лишь слегка намекала. Ритчи не стал бы заходить так далеко, утверждая, что она вульгарна или груба – совсем наоборот, но она казалась переполненной здоровьем и энергией, а возможно, и желаниями, которых, как это ни печально, были лишены более деликатные и воспитанные в идеальных условиях девушки.
«А ее тело, – подумал он, – ах, боже, ее ароматное тело!»
Как же ей удавалось выглядеть столь эротично и притягательно в своем старомодном и явно старательно перешитом вечернем платье? То был результат вовсе не ношения корсета и прочих бесчисленных женских штучек, хотя Ритчи и был хорошо осведомлен о том, что женщины надевают под платья.
Нет, в случае Беатрис Уэверли притягательность являлась следствием ее женской сущности: ее темно-зеленых глаз, свирепого, как у амазонки, выражения лица, того, как она вскидывает голову и ахает от удивления, когда он провоцировал ее.
«Я заставлю тебя задыхаться, мисс Уэверли, в этом можешь не сомневаться. Даже если ты все еще и сердишься на меня, потом ты будешь радоваться, что позволила мне это».
Ритчи потянулся было к подносу подошедшего к нему лакея, намереваясь взять бокал шампанского, но рука его застыла в воздухе. Он был настолько выведен из равновесия, что вряд ли это можно было поправить пенистым французским напитком.
– Принесите мне стаканчик виски. – Собственный голос показался ему странным, будто он и в самом деле страдал от сильнейшего удара. Слуга же, похоже, не заметил ничего подозрительного и поспешил исполнить его поручение.
Наблюдая за толпой увешанных драгоценностями дам и безупречно одетых мужчин,